Если Хейс наивно полагала, что её при этом передернет от отвращения после всех находок в третьем секторе и ей придется сыграть страсть, то жестоко ошиблась. Все было как прежде: её затягивало, словно в омут, и она не могла с этим ничего поделать ни тогда, на Бекенштейне, ни сейчас. И все же где-то в уголках разума поселился маленький тревожный колокольчик, который теперь зазвонил как сумасшедший, напоминая ей о том, что нужно сделать.
Разжав руку, сдерживавшую бокал, она пролила напиток мужчине на рубаху, а стекло, ударившись о поверхность пола, с треском разбилось.
- Черт, - выругалась она, оторвавшись от затягивающих объятий. Но он не позволил ей остановить себя.
- Без разницы, - проговорил он с жарким придыханием. - Плевать…
Омут все же утягивал вниз. Голова кружилась, мысли разбегались в стороны, прячась по углам, разум окутывало тисками ненависти и желания одновременно. Почва уходила из-под ног, как будто Хестром проваливалась в зыбучий песок, а дыхание перехватывало каждый раз, стоило ловким и умелым рукам совсем по-хозяйски стянуть с неё одежду. Водоворот страсти как будто душил её и ослеплял, заставляя почувствовать опьянение, несмотря на все её попытки сопротивляться потери бдительности.
Вместе с тем она отчетливо понимала, что бдительность теряет не только она, и это было ей только на руку. Пусть он думает, что она в полной его власти, под контролем, как и все прочие. Пусть тешит свое самолюбие осознанием полного её подчинения. Ему ведь только это и нужно было?
Но все же уверенность в этом была несколько смята непривычным ощущением, что этой страстью не столько пользуются, сколько наслаждаются в равной мере. На миг мелькнула острая мысль, что в эти моменты её босс особенно уязвим и, возможно, этим стоило бы воспользоваться, ведь разве не для этого она пришла сюда? Однако время еще не пришло, игла где-то внизу, а шифр еще в уголках его разума, и Хестром отпустила соблазн поставить долгожданную точку.
Игла подождет. Как и месть.
Как ни печально, опьянение всегда проходило, оставляя после себя отрезвляющую и опустошающую ясность. Голограмма за окном, транслирующая радиационное излучение Хестрома, ярко, почти ослепляя и претерпев свой пик - имитацию уничтожения планеты в результате превращения Долена в красного гиганта - сменилась на почти холодное и скупое изображение выжженной поверхности планеты, ставшей больше похожей на обгоревший кусок безжизненного камня. Хейс вспомнила, что когда-то видела нечто подобное по головизору, еще в детстве, и тогда это был самый оптимистичный, по мнению кварианских ученых, прогноз: что в результате взрыва внутри звезды Долен планету Хестром, находящуюся дальше всех, попросту «отбросит», отчего её орбита сместится намного дальше и таким образом планета «выживет». Но задумчиво глядя на эту имитацию бездушных, почти устрашающе пустых скал, Хейс стало по-настоящему страшно.
Она быстро оделась. Искоса заметив, что Призрак молча скрылся в другой комнате лаунжа, чтобы сменить костюм, Криз поспешно спустилась по лестнице вниз и, удостоверившись, что её не видно, с замиранием сердца кинулась к книжному шкафу возле стола. Она точно знала, где должен находиться сейф, и, отодвинув в сторону небольшую перегородку, маскировавшую дверцу, тут же извлекла из сапога небольшую капсулу со считывателем движений. Осторожно открыв её и взяв невозможно маленький диск пальцем, аккуратно, стараясь не дышать сильно, но и не медлить, прилепила «паучок» на сантиметров пять выше сенсорной панели. Кажется, видно не было совсем.
Тут же спрятав капсулу обратно и скрыв дверцу сейфа, Хейс почти молниеносно запрыгнула в мягкое кресло перед небольшим столиком для шахмат, быстро активировала инструментрон, чтобы дать сигнал «паучку», а потом, затаив дыхание, запустила руку под поверхность небольшого журнального столика, на котором располагалась шахматная доска. И нащупала то, что и должна была: небольшой инъекционный контейнер с отравленной иглой, прилепленный снизу.
Оторвав его, она тут же спрятала иглу за голенище. И сделала вид, что рассматривает фигуры на доске, хотя от стука собственного сердца, казалось, сейчас оглохнет!
Через пару минут на лестнице зазвучали шаги, и Хейс увидела, как Призрак, полностью одетый в новый костюм, остановился на одной из ступеней, чтобы прикурить. Потом бросил на Хестром внимательный взгляд.
Хейс же настигло такое ощущение, что она сидит на гвоздях. И это при том, что еще четверть часа назад её тело предательски расплывалось от наслаждения, моля о завершении мучительного процесса, а каждая клетка организма, казалось, озарилась фейерверком, когда оно наконец получило желаемое.
Теперь же все внутри стянулось в тугой узел страха и напряжения, который Криз усилием воли пыталась развязать. Она повернулась к Призраку с улыбкой легкого вызова.
- Сыграем? Или опять откажешься, боясь продуть мне?
Он усмехнулся, продолжив спуск.
- Одна победа еще не значит, что ты стала достойным соперником, - проговорил он, но тем не менее отказываться не стал и уселся напротив. - Она могла быть исключением из правил. Или везением.
- Или ты мне поддался, - заметила она, подняв одну бровь и как бы спрашивая, так ли это.
- Я никогда не поддаюсь, - отрезал он сухо, сделав первый ход. - Я могу лишь намеренно проиграть бой, чтобы одержать победу в войне. Это разные вещи.
- Неужели? - Хейс ответила, хотя не слишком вдумывалась в игру. Сейчас ей явно было не до этого. - И какую же ты войну выиграл, дав мне так наивно решить, что я одержала над тобой верх в том бою?
Он сделал глубокую затяжку и молчал какое-то время.
- Дал тебе призрачную иллюзию, что ты можешь выиграть, чтобы потом, да хотя бы сегодня и сейчас, ты допустила ошибку.
- Или ты попросту хотел вывести меня из проекта «Оса», но так, чтобы это не слишком красноречиво указывало на твой собственный личный интерес, - съязвила она, сделав ход и откинувшись на спинку кресла. По её губам против воли скользнула торжествующая улыбка
- Ничего подобного, - спокойно заверил соперник. - Женщины склонны в любом действии искать двойной смысл, касающийся их персоны.
- А мужчины склонны маскировать самые обычные эмоции, которые считают слабостью, за громкими словами о стратегиях и войнах, - фыркнув, отпарировала она, решив все-таки сегодня проиграть в шахматы, поскольку мысли были заняты другим. Поэтому на протяжении последовавших минут в молчании позволила ему полностью завладеть доской.
- Тебя что-то беспокоит? - задал он вопрос, внимательно оценивая её состояние. Очевидно, равнодушие к собственному грядущему проигрышу натолкнуло его на эту мысль. Но Хейс и не планировала это отрицать. Пусть лучше узнает о маленькой причине её беспокойства, чем об истинной.
И она заставила себя задать тот самый вопрос, который задала бы Хестром Криз, не знай она на него уже ответ:
- Итак, когда я получу свою награду за ту самую победу? Даже если ты отрицаешь очевидное и делаешь вид, что она была чистой. Когда я увижусь с Хэнком?
Призрак не ответил, снова сделав затяжку. Выпустил дым из ноздрей, по-прежнему не отрывая от собеседницы взгляда. Потом все же спросил:
- Что вас связывало? Вы были любовниками?
- Снова всего лишь стратегический интерес? - слегка рассердилась она, нахмурившись. - Чистое любопытство, потому что босс всегда и обо всем должен знать? Или замаскированная за какой-то недоступной моему пониманию тактикой ревность, хотя, разумеется, ни в чем подобном ты не признаешься.
Несмотря на её провокационные слова, на его лице не дрогнул ни мускул, хотя в глазах появилась холодность.
- Я всего лишь задал закономерный вопрос.
- Как и я.
- Хочешь разозлить меня, чтобы выведать подробности? - усмехнулся он. - Это «Ос» так учили? Задать провокационный вопрос, уязвить, вывести из себя, чтобы ваш объект под напором ярости раскрыл вам какие-нибудь детали?
- Возможно, - уклончиво ответила она. - Но с тобой такое не пройдет? Это хочешь сказать?
- Именно.
- Быть может, ты просто слишком самоуверен в собственной непогрешимости?