— Интересный подход в поддержании дисциплины…
— Да признайте уж, капитан, что вам некомфортно со мной. Не знаете, что ожидать от соплячки, чьи приказы вроде как обязаны исполнять, но если её понесет, то как бы и приказ выполнить, и дров не наломать.
— Я не…
— Только не врите, ладно? Просто помолчите. Капитан, я не полезу в вашу епархию, не бойтесь. Вся армия, в том числе и вопросы поддержания дисциплины, остаются на вас. Вы мне только приказы вовремя приносите на подпись. Что же касается суда… Я буду председателем.
— Ваша светлость…
— Это не обсуждается, капитан. Как замещающая отца — это моя обязанность… даже если не хочется. Или, полагаете, я не понимаю, что суд может приговорить по совокупности?
— Полагаю, ваш отец объяснял вам законы… В том числе и законы военного времени.
— Подробно.
— В таком случае вы понимаете, что именно вы тогда должны будете огласить приговор…
— Считать приговор уже утвержденным до решения суда… А, кого я обманываю, — в отчаянии махнула рукой Элайна. — Капитан, вы же понимаете, что поэтому именно я и должна это сделать? Иначе мне нужно будет сразу сложить с себя все обязанности председателя комитета обороны, даже формальное, отправиться в «курятник» и сидеть там с остальными леди. Это моя прямая обязанность как главнокомандующего. Решение любого другого назначенного судьи, даже если этот судья вы, будет неправомерно и незаконно.
— Если вы не завизируете его потом…
— А вот это уже будет лицемерием. Типа невинной девочке подсунули бумажку, которая она по недомыслию подписала? Никогда не любила лицемеров, граф. Это мой крест, мне его и нести…
— Крест?
— А, опять из других воспоминаний, не обращайте внимания. Если хотите, это моя судьба. Оказывается, быть командующим — это не только принимать красивые парады, махать рукой и с умным видом вещать о своих гениальных планах на совещаниях.
Марстен Дайрс помолчал.
— Вы не поверите, ваша светлость, как я рад, что вы понимаете это.
— Я хотела бы встретиться с Дорстеном Корстейном.
— Вы уверены?
— Нет. Но нужно. Другого времени ведь не будет уже. Встречаться после суда будет выглядеть как злорадство… да и не уверена, что сумею.
— Хорошо, ваша светлость, я организую встречу.
— Спасибо. Ах да, там на столе лежат бумаги, которые мне передали сегодня утром. Там показания офицеров вернувшегося отряда с подписями, как положено. Полный отчет о прошедшем бое. Почитайте, полагаю, пригодится завтра. Знаете, капитан, что мне сейчас помогает? Вот эти бумаги передали мне с риском для себя. В меня верят… Понимаете? Возможно, я действительно не бесполезна здесь, хотя и ничего не понимаю ни в войне, ни в обороне, ни в организации снабжения. Всё ждала, когда мне скажут уйти и не путаться под ногами у взрослых дядей…
Капитан от таких откровений даже опешил.
— Вы точно не бесполезны, ваша светлость. Граф Ряжский правильно тогда сказал — вы сердце города. Одно известие о том, что вы остаетесь тут, а не уезжаете, успокоило людей.
— Успокоила их уверенность, что герцог не оставит в беде любимую доченьку, а значит, и их выручит.
— Как скажете, ваша светлость, — усмехнулся капитан. — Как скажете.
Встречу капитан организовал прямо в тюрьме, оказалось, что в цитадели есть и такое. Он лично провёл Элайну в полуподвал, где около камеры, которая представляла собой небольшую комнату с решеткой вместо одной стены, уже поставили стул.
— Если что, я за дверью, — сообщил Дайрс и вышел.
Элайна огляделась. Вполне себе нормально, даже не темно. И камера чистая, с кроватью и столом. Хотя, скорее всего, тут камеры для дворян, для обычных смертных камеры этажом ниже… или двумя даже. Правда, проверять эту догадку девочку не тянуло.
Она осторожно прошла к стулу и аккуратно села, рассматривая Дорстена Лерийского, который, при виде гостей, сел на табуретку у стола и теперь смотрел на неё.
— Ваша светлость, — криво улыбнулся он.
— Знаете… я вас ненавижу, Корстейн.
— Так сразу? Не понравился с первого взгляда?
— Как раз нет. С первого взгляда вы произвели очень хорошее впечатление. У вас настоящий талант… До сих пор гадаю, как вы сумели приготовить то платье без единой примерки. Моя сестра за такие таланты своего мастера никаких денег не пожалела бы. Что касается моего отношения… Вы же понимаете, какой завтра будет приговор? Попытка бунта в военное время в осажденном городе…
— Вам меня жалко?
— Нет. Я эгоистка до мозга костей. Мне себя жалко, ибо мне этот приговор утверждать, а я вовсе не мечтала играться жизнями людей.