— В этом случае вы всего лишь переложили бы решение на отца, — покачал головой Дайрс. — Уверены, что так было бы лучше?
— Если бы я всегда знала, как лучше…
— Я взял на себя смелость написать вашему отцу о произошедшем…
Элайна рассмеялась, нервно, на грани истерики. Но удержалась.
— Капитан… Пока мы одни, давайте и дальше без этикета. Так мне легче… Словно с отцом говорю.
— Хорошо, Элайна.
— Спасибо… За сообщение. Я потом… Позже… Тоже напишу. И да, надо подумать. Кем заменить Лерийского в совете.
— Пограничной армии как таковой, больше нет, — сообщил капитан. — Они либо пришли сюда, либо усилили гарнизоны других крепостей, либо отправились на соединение с пограничными отрядами. Управлять этим отсюда не получится.
— Говорите, что смысла нет кого-то тащить? Ладно, пусть так. Если потребуется, назначим. Картен говорил вроде, что гарлы скоро появятся?
— Он говорил, что дает нам еще дня три или четыре.
— Значит, началось… — Элайна медленно встала и подошла к окну, слегка отодвинула занавеску. — В исторических книгах всё не так описывается, — сообщила она, не поворачивая головы.
— В исторических книгах просто многое опускается.
— Наверное. Мне страшно, Дайрс. Очень страшно.
Капитан помолчал. Кивнул, хотя вряд ли девочка могла видеть его.
— Это нормально, Элайна. На самом деле мне тоже страшно. Или, думаешь, остальные не боятся?
— И тебе страшно? — удивилась девочка, поворачиваясь.
— Конечно. Я же нормальный человек, а не дебил. А поскольку я побывал уже не в одной битве, то я лучше всех, ну, кроме разве что Картена, представляю, что такое война.
— Мы справимся?
— Я не Единый, чтобы давать точный прогноз. Но могу сказать, что мы сделали максимум возможного за предоставленное нам время. Так что шансы у нас довольно неплохие. Если сами не накосячим.
— Как Корстейн в том походе?
— В том числе.
— Капитан, если я скажу одну вещь, вы не обидитесь?
— Постараюсь.
— Знаете… Я ведь рассчитываю не на вас. На Картена.
Дайрс некоторое время молчал, переваривая.
— Я знал, что вы его высоко оцениваете, но…
— «Ты». Мы же договорились без этикета. С этикетом я бы никогда не стала этого говорить. А вот тебе, как другу, если позволишь, скажу. Ты опытный воин, возможно в другой ситуации ты подошел бы лучше Картена. Но он знает врага лучше всех здесь. Ты заметил, как точно он предсказывает их шаги? Насколько быстро и чётко он действует. Капитан, я хочу попросить… Я не могу назначить Картена командующим, но вы… Поддержите его. Я хочу, чтобы вы действовали как один человек. Совместно. Ваш опыт и его объединить.
— Я прислушиваюсь к нему.
Элайна качнула головой.
— Этого недостаточно. Капитан, хочу, чтобы вы знали… Не хочу что-то делать у вас за спиной. Командир должен быть один, да. Поэтому, в случае ваших разногласий я поддержу Картена.
— Вот как…
— Да. Не знаю, возьмите его себе в ученики, скажите, что разглядели его талант. Совещайтесь с ним. Но я хочу, чтобы мне на подпись вы приносили ваши согласованные планы. Полагаю, вы еще гордиться будете, что у вас такой ученик, тем более вам есть чему его научить.
— А если я откажусь? — подумав, спросил капитан.
— Гордость? — Это слово Элайна умудрилась произнести с непередаваемым выражением отвращения.
Капитан хотел что-то сказать, потом задумался. Глянул на девочку, ждущую его ответа.
— Хм… Знаешь… Я сейчас вспомнил Лерийского и его выбор. И твои слова… На что каждый из нас готов пойти, ради дела? Чем готов пожертвовать? Я ведь понимаю, что Картен талантливее меня, думаешь, не вижу?
— Станьте ему учителем.
— Хм… А в этом что-то есть. Стать учителем гения?
— Думаю, ему многого не хватает. И я не хочу вам приказывать, Дайрс. Я хочу, чтобы вы поняли и приняли. Ради всех нас, ради дела. У вас ведь есть семья.
— В Лоргсе, да… Пожертвовать гордостью?
— Знаете, в мире моего близнеца интересная религия. Они тоже верят в единого бога, но там есть такое понятие, как смертные грехи. То есть то, что достойно смерти, что ведет к ней.
— У нас тоже есть…
— Нет-нет, у нас оцениваются поступки, самих постулатов греха нет, точнее есть, но более расплывчато. Что-то, что ведёт к порче души. Конечно, Лена, так звали моего близнеца, еще маленькая была, и сама толком не разбиралась. Так, что-то слышала, что-то прочитала. Так вот, одним из таких грехов там у них считалась гордыня. Я ненавижу шевалье Лерийского как раз из-за того, что он ради своей гордости лишил Тарлос способного организатора. Ну, если рассматривать людей, как инструменты достижения цели.