Гонец покачал головой.
— Боюсь, ваша милость, это уже будет невозможно. В Тарлосе ожидают появления гарлов завтра или послезавтра. Город будет уже в осаде.
Все снова застыли. Потом Турий медленно кивнул.
— Хорошо. Езжайте, возвращайтесь, а мы тут подумаем.
Гонец поклонился и удалился. Кастелян, дождавшись кивка от Турия, двинулся следом.
Лария в порыве чувств вскочила и забегала по комнате.
— Боже, мне надо туда…
— Утихни, — буркнул Ларс. — Еще о тебе переживать не хватает. Ничего с ней не случится, справится.
Турий кивнул.
— Справится, — согласился он. — Но, полагаю, оба графа не просто так написали отцу. Видимо, не всё так просто там.
— Бесчувственные чурбаны, — буркнула Лария.
— Там написано, что ваша сестра приняла личное участие в подавлении бунта, — вдруг вмешалась Юрмия.
Турий застыл, потом выхватил из рук невесты письмо и быстро перечитал.
— Где?
— Вот, — пальчик Юрмии показал на место в письме.
Турий перечитал внимательней. Выругался.
— Могли бы подробнее написать.
— Можно запросить подробности голубиной почтой, — сообщил Ларс.
— Тратить голубей, чтобы выяснить, что там происходит? Нет. Думаю, так сделали сознательно. А все подробности в письме отцу. Он их нам сам расскажет, что посчитает нужным. А мы должны заниматься своими делами. Лария, что там за толпа менестрелей постоянно сидит в гостевом доме?
— Мы рассказываем им истории об Элайне Великолепной, которые они будут распространять.
Турий потер виски.
— Ты совсем с ума сошла?
— Мой глупый старший братик, — печально покачала головой Лария. — Всё еще не верит в силу слова, сказанного вовремя. Нам сейчас позарез нужны эти истории. Вспомни, сколько к нам пришло вассалов из тех мест, которые посетила Элайна? А ведь всего ничего и посетила. И сейчас дети вассалов рассказывают эти истории другим детям, и они как пожар распространяются пока что по Лоргсу. А здесь ведь все знают Элайну и понимают, откуда ветер дует. Сейчас горожане активно обсуждают похождения Элайны Великолепной и рассказывают эти истории своим детям, не скрывая, что Элайна Великолепная и Элайна Райгонская один и тот же человек. Просто подросшая. И подвиги будет совершать, когда подрастет.
Турий отмахнулся.
А уже позже, когда Юрмия осталась с Турием наедине, она задумчиво протянула:
— Я поняла, что ваша Элайна самый опасный человек в герцогстве… Не хотела бы я иметь её во врагах.
Турий удивленно глянул на невесту. Та пояснила:
— Я слышала пару историй. Обычные детские мечты на тему: «Ух как я бы развернулся получи могущественную силу». Но то, как быстро они захватили умы тех, кто вашу сестру знает… Она умеет покорять сердца, вот что я скажу. — Юрмия помолчала. — Если она когда-нибудь решится бросить тебе вызов за герцогскую корону, я бы поставила на неё.
Турий уставился на невесту, потом расхохотался. Громко, искренне.
— Ох, рассмешила. Элайна за герцогскую корону? Ой, не могу. Если она и будет бороться за корону, то как минимум за императорскую. Нет, корона отца её совершенно не интересует. Элайна никогда не пойдёт против семьи. Любого из нас… Ты просто не читала… — Турий резко помрачнел. — А, впрочем, неважно. Ты многое не знаешь. В общем, я скорее поверю, что Лария выступит против меня, чем Элайна.
Юрмия заметила эту перемену настроения и как резко жених посерьезнел, но переспрашивать не стала.
— Хотела бы я познакомиться с вашей сестрой, от которой те, кто её знает, в восторге, а кто только слышал — в ужасе. Ну, в смысле, от её поведения и проказ.
— Да забудь ты про проказы, — отмахнулся Турий. — И не все, кстати, в восторге, кто её знает. Особенно те, у кого она, скажем так, немного опустила их чувство собственной значимости.
— Тоже её слова? — улыбнулась Юрмия.
— Вот, уже и её коронные фразы начала узнавать, — хмыкнул Турий. — Но на самом деле там… всё сложнее. Но так да, она та ещё… деятель. Как она себя порой точно называет: раздолбайка, но гордится этим.
— Ага, монстр, но ужасно симпатичный и обаятельный.
— Запомнила? Ха. Она вообще много, порой говорит, — слабо улыбнулся Турий. — Когда вернётся, точно дам по шее.
Юрмия озадаченно посмотрела на Турия, который в этот момент улыбался, о чем-то думая. Покачала головой. А ведь он действительно любит сестру и переживает за неё, сообразила Юрмия, почувствовав что-то типа зависти. К ней родители относились как к активу семьи, который нужно было потратить с выгодой. И она считала это вполне естественным, полагая, что во всех аристократических семьях дела обстоят также.