— Все же не стоит стрелять в деревянную стену, ваша светлость, — покачал он головой.
Элайна настороженно молчала. Обращение ей явно не понравилось. Капитан же пояснил.
— У таких луков металл на стрелы идет самый паршивый. Даже от удара о дерево он тупится, гнется, может даже сломаться, если его часто выпрямлять. Потому обычно тренируются на пучках сена. Либо из него плетут щиты, либо сворачивают колбасой и кладут на подставку. Заметили, что некоторые стрелы вообще даже не воткнулись?
— Заметила… Капитан…
Дайрс поднял руку. Огляделся.
— Госпожа, я обдумал ваше предложение. Если позволите, можно с вами поговорить наедине?
Элайна помолчала. Потом закинула лук в чехол, даже не потрудившись снять тетиву, который перебросила себя за спину и, развернувшись, зашагала к видневшемуся в стороне строению, оказавшемуся постройкой для слуг. Без стеснения выгнав оттуда тех слуг, что там оказались, Элайна велела сопровождающим её гвардейцам вставать у входа и никого не пускать.
— Даже если капитан начнет меня там убивать… — Тут Элайна на миг задумалась и поправилась: — Ну или я его.
Капитан хмыкнул, кивнул растерянным подчиненным и прошёл следом. Элайна уже успела устроиться в общей комнате, в которой жившие здесь слуги, видимо, получали распоряжения от главного над ними. Села на не очень удобный и высокий для неё табурет, приготовившись слушать.
— Госпожа, как я понимаю, — заговорил Дайрс, — вы не совсем, в силу возраста, понимаете, некоторые обстоятельства. Позволите ли вы мне, на правах друга, объяснить кое-что в вашем поведении?
— Друга? — настороженно переспросила Элайна.
— Я решил принять ваше великодушное предложение, леди.
Элайна вмиг расцвела широчайшей улыбкой, но капитан тут же охладил её настроение:
— И вот на правах друга я решил вам кое-что объяснить, чего не решился бы, оставаясь вашим подчиненным.
Элайна с энтузиазмом закивала, но поглядывала при этом настороженно. Ну, капитан и объяснил, как её предложение выглядит с точки зрения взрослого человека. Элайна сидела красная, пряча глаза, но перебивать не пыталась, слушала молча. Долго молчала, отвернувшись.
— Я не думала, что всё так выглядит, — буркнула она наконец.
— Элайна, — со вздохом проговорил капитан. — Я не виню тебя ни в коем случае и говорю всё это не в упрёк тебе ни в коем случае. Я же помню тебя ещё совсем крохой и, порой, понимаю тебя лучше даже твоих родителей, которым затмевает взгляд любовь к тебе. Ты не могла всё это предвидеть из-за отсутствия у тебя опыта, который, уж так получается, приобретается исключительно с прожитыми годами на собственных ошибках. Просто так получилось, что тебе пришлось принимать важные решения намного раньше, чем у тебя этот опыт появился.
— Тогда почему вы согласились?
— Потому что ты права. Для меня благополучие герцогства оказалось важнее моей гордости. Но что такое герцогство? Это и ты, в том числе. Считай, меня подкупило твое стремление защитить герцогство, даже если придется поссориться со мной. И если я откажусь принять это, то окажусь глупее ребенка, — усмехнулся он. — А уж если мы друзья, то я решил сказать то, что могут сказать или семья, или друзья.
Элайна медленно кивнула.
— Вы сказали многое, что мне нужно обдумать…
Капитан поклонился и предложил руку. И едва они вышли из дома, как он снова превратился в верного вассала маркизы Райгонской, обращаясь к ней подчеркнуто официально. А сама Элайна до самого вечера старательно избегала капитана, предпочтя отправиться в магистрат запугивать мэра города на тему организации снабжения продовольствием жителей. Сунула нос даже в один из пунктов раздачи еды.
Сам Дайрс, заметив отсутствие Элайны и узнав, куда она отправилась, только головой покачал. Присутствующий тут граф Ряжский, усмехнулся.
— Да не переживай ты, капитан. Чтобы ты там ни наговорил ей, она не из тех, кто будет путать личное с рабочим. Если что ей потребуется — прибежит как миленькая. И ещё… Полагаю, ты действительно в силу профессии говорил с ней излишне прямо и теперь переживаешь… Знаю я вас, военных. Так вот, госпожа не из тех, кто будет пользоваться тем, что ей скажут в запале спора… или дружески. Она умеет ценить искренность. Настоящую, имею в виду, а не тогда, когда пытаются под неё замаскировать какие-то свои интересы. Такое она никогда и никому не простит. — Граф Ряжский внимательно посмотрел на капитана. Тот даже возмутился от такого предположения.
— Я еще не опустился настолько, чтобы обманывать доверившегося мне ребёнка! — закончил он.