— Шевалье, Картен лучше всех вас знает те места. — попыталась она всё-таки донести свою мысль. — Прошу вас, согласовывайте с ним маршруты движения. Помните? Главное — победа! А победа в вашем случае — не победить какой-нибудь отряд гарлов, а заманить сюда их и сохранить армию. Второе даже важнее. Сколько солдат нужно?
— Всю армию лучше не брать… Мало ли. — Торопливо заговорил капитан, почуяв, что обстановка накаляется, и решив таким образом перевести внимание на себя. — Полагаю, трех тысяч хватит. Дополним ее для численности ополченцами, создадим эффект, что выступает вся армия, потом ополченцы по дороге отстанут и вернутся небольшими отрядами. Их примут за подходящие отряды вассалов.
— Значит, три тысячи, — кивнула Элайна, задумчиво. — Шевалье, вы согласны с мнением капитана?
— Три тысячи все-таки мало…
— Вам нужно лишь создать видимость и немного пошуметь, — снова вмешался капитан. — Этих сил вполне хватит. Вам не надо вступать в сражения. Вам нужно очень быстро двигаться, а тут чем больше людей, тем медленнее марш.
Элайна в возникший спор не встревала. Только слушала, переводя взгляд с одного на другого спорщика и дожидаясь, когда они придут к согласию. Наконец численность отряда утвердили, согласовали, какие именно отряды выделят для похода. Только в конце уже уточнила:
Шевалье, сколько времени потребуется на подготовку?
— Завтра днем отряд будет готов.
— Тогда приступайте. Картен, вы поняли? Вы поступаете в распоряжение шевалье Лерийского и помогаете ему с маршрутом. Полагаюсь на ваше знание местности. Еще вопросы остались? Капитан?
— Полагаю, на сегодня можно закончить, — подумав, согласился он.
Поняв, что совет вроде как закончился, все, кроме капитана, потянулись к выходу. Дождавшись, когда закроется дверь, Марстен Дайрс повернулся к Элайне, которая амебой расползлась в кресле.
— Вы хотели о чем-то поговорить, госпожа?
Элайна открыла глаза и глянула на капитана.
— Граф, мне бы хотелось обсудить кое-что… по поводу Картена. Я стараюсь не вмешиваться в ваши дела, понимаю, что мало что смыслю в том, что вы тут обсуждаете, но… Скажем мне не нравится ваше отношение к Картену. Я молчала, когда видела, что вы используете Картена как какого-то гонца, для передачи мелких поручений. Молчала, видя ваше отношение к нему. Как Лерийский кривит лицо, когда общается с ним. Ладно, шевалье, тут все ясно и другого я как-то не ждала, пусть кривит, лишь бы не вредил. Но вы, капитан? Честно говоря, я думала, вы… честнее, что ли. Что для вас таланты человека важнее его происхождения. Или вы тоже из тех, кто считает, что ум передается только по наследству, причем исключительно у дворян?
— Что-то в этой вашей идее есть, — чуть улыбнулся капитан. — Но нет, я успел повидать на своем веку и умных простолюдинов и тупых аристократов. Видел я и очень умных людей, которые совершенно свой ум не применяли. Видите ли, быть умным мало, надо еще этим умом уметь пользоваться, а это приобретается исключительно на опыте. Причем порой собственном печальном.
— Вы сейчас к чему это, граф? — не поняла Элайна.
— Леди, вы очень умны. Хотя и усердно прячетесь за маской этакой бунтовщицы и балагура. Но вам не хватает жизненного опыта. Потому хочу предостеречь от опрометчивых решений…
— Я не совсем понимаю…
— Давайте я вам объясню на примере Картена. Я понимаю, что вы переживаете за него и, как умный человек, увидели в нем достойного человека. Но что вы сделали потом? Ввели его в комитет, наделив колоссальной властью? Считаете, сделали ему добро этой поддержкой? А подумали, каково ему будет командовать кучей аристократов, многие из которых намного выше него по положению?
— Я… — Элайна открыла рот, чтобы возразить, но возражений не нашлось. — Я просто…
— Не подумали. Не считайте, что я вас в чем-то упрекаю, леди, это и есть то, что приобретается с опытом. Невозможно по книгам научиться взаимодействовать с людьми. Так что я вполне уважаю профессионализм Картена и готов прислушиваться к его советам. Что касается моего отношения к нему… После этого к нему перестали цепляться, перестали считать выскочкой, взлетевшим слишком высоко. Ну чем-то зацепил он юную и глупую девчонку, вот и захотелось ей сделать ему приятное. Своей волей, ваша светлость, вы могли в комитет даже барана ввести. И если бы к нему стали относиться как должно, тут бы вся эта зависть и выплеснулась бы. Его мгновенно бы сожрали.