— А они туда пойдут?
— А кто их остановит, если больше не будет преграды в лице герцогства? Я на совете не озвучивал, но по моим каналам пришли новости, что верховный вождь гарлов Лат хочет провозгласить себя королем. А для этого ему нужна всего лишь победа в этой войне. Войне, не обычном набеге.
— Небесный Отец такого не признает! Они же там язычники!
— Двести лет назад, Ваше Величество, наши предки тоже были язычниками. Как видите, это не помешало им создать королевство. Полагаю, что и Лат ради короны легко поменяет веру. Скажу прямо, я даже не против королевства гарлов, всё равно мы помешать этому не сможем, вопрос в том, какие земли в это королевство войдут. Может так оказаться, что и бывшее герцогство Райгонское там окажется.
— Вы серьезно? Эти варвары?
— Ваше Величество, мой вам совет, перечитайте историю возникновения Лакии и почитайте о королевстве Пирене, которое раньше было на территории современных Лакии и Спани. Особенно хочу напомнить вам слова последнего короля Пирена, сказанные перед битвой с вашим предком: «Эти варвары никогда не сокрушат нас». Вам напомнить, чем дело закончилось?
— Я… Я понял, наставник.
— Учитесь, Ваше Величество. Смотрите, наблюдайте. Этот поход многому вас может научить и может сделать вас истинным королем Лакии… Если не допустите ошибки. Всё, идите, Ваше Величество. Полагаю, вас сейчас ждёт не менее тяжелая битва — убедить вашу матушку отпустить вас в поход.
Король поморщился, но спорить не стал. Поднялся, кивнул и вышел из комнаты. Стайрен проводил его взглядом и вздохнул. Скорее бы Леодрик достиг совершеннолетия, тогда он с облегчением передаст ему власть и уедет в имение выращивать розы… Здоровье уже не то, вариться в этом гадюшнике… Как же всё это надоело…
Глава 10
Лейла Райгонская неторопливо вошла в церковь, направляясь к исповеднику. Тот, седой старик в белоснежной одежде с легким поклоном встретил герцогиню и пригласил в отдельную комнату, как раз для таких разговоров.
— Давно мы с вами не встречались, Ваша Светлость. — От старика отчетливо веяло силой и властностью, такой, что даже герцогиня с трудом сдерживалась, чтобы не поклониться. А еще взгляд старика… Он словно пронзал душу.
— Да, ваша милость. Я должна была приехать раньше, но никак не могла выбраться из Лоргса. Мне рекомендовали поговорить с вами…
Старик кивнул.
— Как я понимаю, вы хотите поговорить о своей дочери… Да-а… Слышал я вашу историю. Астральный близнец… Мало кто решается на такое.
— Я… я уже не уверена, что была права, ваша милость. Я вижу тело дочери, но она совершенно другая… Она не такая…
— Давайте вы расскажете мне всё с самого начала, ваша светлость.
Старик слушал внимательно, не перебивая и не задавая вопросов, давая герцогине выговориться, выплеснуть, что давно накопилось. Когда герцогиня выговорилась, он помолчал, давая возможность ей продолжить, если захочет. Убедившись, что Лейла Райгонская выговорилась, покачал головой.
— Гордыня… Зависть… Сколько я видел людей, которые сами себя губят… Знаете, какой грех я считаю наибольшим, если не учитывать предательство? Желание людей что-то получить и ничем за это не расплатиться. Вы знали, что так будет, но теперь отказываетесь это принять.
— Но я думала…
— Что вас минует чаша сия? Что платить не придется? Да… Та самая гордыня… Вера в свою исключительность. Вера, что такое может приключиться с кем угодно, но не со мной. Что мир вращается ради меня одного… Такое отношение наиболее частая причина падений многих великих.
— Я только хочу, чтобы моя дочь вернулась.
— Она и не уходила, дитя. А ты гневишь Бога, дочь моя. Он как дал, так может и забрать. Ты уверена, что именно этого хочешь?
— Нет! Нет, ни в коем случае, я просто хочу…
— Чтобы твой ребенок, заглянув в лицо смерти, остался прежним? Этого не смогли сделать даже опытные мужчины. Каждый, побывавший у Её чертогов, неизбежно меняется. Твоя дочь вернулась к тебе, а ты смеешь пенять Ему на это?
— Она…
— Она не твоя дочь? Скажи это здесь, в Храме. Скажи это, чтобы Он услышал. Ну?
— Я… Я не могу…
Старик покачал головой.
— Просите, умоляете, а когда получаете, говорите, что не то имели в виду. Она осталась твоей дочерью. Прими это, и тебе станет легче. Иначе это добром не закончится. Подумай, станет ли тебе легче, если твоя дочь исчезнет?
Герцогиня, пошатываясь, поднялась.
— Прошу прощения, ваша милость, я отняла ваше время.