Советских же людей можно обвинить в чем угодно, только не в пассивности. Они пытались узнавать, что делается на фронте, и, несмотря на запрещение, все знали. Это был тоже советский стиль.
В один из выходных дней, проходя мимо площадки эвакуационного пункта, куда прибывали железнодорожные составы с ранеными, я обратил внимание на небольшую группу людей, стоявших у ворот забора. Подойдя ближе, я узнал, что вот-вот должен подойти из Карелии поезд с ранеными. Кто сумел получить такие сведения, осталось неизвестным, но минут через 5–10 поезд действительно пришел. По какому-то недоразумению милиционеров не оказалось, ворота не были заперты, и ожидающая группа людей проникла вовнутрь, устремившись к пришедшему поезду. Пошел с ними и я. Глядя на простых людей, среди которых было много молодежи, бросившейся к вышедшим из вагонов более легкораненым, я невольно подумал, что советским корреспондентам, воспевающим патриотизм, следовало бы заглянуть и сюда. Был ли это патриотизм в желательном для них смысле, трудно сказать, но искренне горячее чувство к своим людям, посланным на страду, было налицо. Мне удалось поговорить обстоятельно с 2–3 человеками. Нового я не узнал. Отличная организация, хорошее руководство и крайне ожесточенное сопротивление на той стороне; плохая организация, плохое руководство и легкая одежда при страшных морозах на нашей стороне. «Если бы мне хоть раз в три ночи да дали поспать в тепле, – грустно сказал простой, явно деревенский парень, – так разве такое бы дело было? А то как отошли от Ладожского озера, так, почитай, месяц под открытым небом. Ни палаток таких, как у финнов, ни одежды теплой, ничего!»
Неумолимые факты, принесенные войной, вызвали большое разочарование у населения. До сих пор многие прощали тяжесть советской жизни, считая, что причиной ее является усиленная подготовка к войне. Финские события показали, что и здесь больше слов, чем дела и, во всяком случае, ни самой передовой, ни самой могучей страной Советский Союз не является, споткнувшись даже о маленькую Финляндию. Не прошло мимо внимания широких кругов ленинградского населения и то, как упорно финский народ защищает свою капиталистическую родину, не прельстившись советской социалистической системой. Померкли и осенние иллюзии относительно того, что капиталистические страны воюют, а Советский Союз нет.
«Втянулись все-таки в войну», – вырвалось безнадежно грустно у партийного секретаря одного из учреждений в разговоре со мной. Этот человек еще недавно говорил радостным тоном: «Популярен, популярен у нас советско-германский пакт. Пускай-ка они одни повоюют».