— Это спасательная армия из Глубоководья! — сказал Галаэрон. — Что ты пытаешься скрыть?
Рукав Теламонта поднялся, и Галаэрон почувствовал, как тонкий палец помахал перед его носом.
— Ты не должен позволять своему теневому я делать выводы за тебя, эльф.
Теламонт ждал, и, как обычно, Галаэрон почувствовал тяжесть вопроса, не услышав его.
— Прошу прощения, Высочайший. — Когда окно мира закрылось, я, естественно, предположил, что ты взял все под свой контроль.
— Потому что я хотел кое-что скрыть от тебя.
Галаэрон кивнул.
— Мы уже некоторое время наблюдаем, как они готовятся к переправе — сказал он. — Мне было интересно, почему ты до сих пор не послал помощь.
— Ты гадал, что я надеюсь получить, не отправив помощь, — поправил Теламонт. — Ты должен знать свои собственные мысли, Галаэрон, иначе ты никогда не будешь жить в мире со своей тенью. Галаэрон кивнул.
— Хорошо, но что ты надеешься получить, не посылая помощи?
Глаза Теламонта одобрительно заблестели.
— Уже лучше, эльф. Ответ – ничего. Я послал помощь.
Галаэрон взглянул в окно мира. Картина оставалась черным туманом, но он знал, что лучше не оскорблять Высочайшего, сомневаясь в правдивости его слов.
— Потери спасательной армии будут невелики. Возможно, когда-нибудь они даже доберутся до Эверески, хотя я не вижу, что хорошего они там могут сделать. Мы должны беспокоиться о тебе, Галаэрон. Мне не нравится эта озабоченность, которую я чувствую. Это опасно.
Теламонт поднял рукав, чтобы махнуть Галаэрону в сторону его личной гостиной, и они вместе вошли во мрак.
— Что тебя беспокоит?
Галаэрон был так удивлен, услышав вопрос, заданный вслух, что ответ начал выплескиваться прежде, чем он успел его сформулировать.
— Ты знаешь, что Эсканор попросил Валу сопровождать его в атаке на фаэриммов Миф Драннора.
— Она прекрасный воин, и ее темный меч обладает силой — сказал Теламонт. — Это хороший выбор.
— Я хочу, чтобы ты оставил ее здесь.
— Вала не из тех, кто прячется от смерти — сказал Теламонт. — Даже если бы такое было возможно, она стала бы меньше думать о себе.
— Это не то, что меня беспокоит — сказал Галаэрон. — Она может сама о себе позаботиться, даже в пещере, полной фаэриммов, но она нужна мне здесь.
— А, обещание.
Они дошли до арки и вошли в небольшую угловую комнату с окнами из тонко нарезанного обсидиана на двух стенах. За окнами привычный мрак, окутывавший анклав, казался почти несуществующим, открывая захватывающий, хотя и несколько затемненный, вид на пески Анаврока, катящиеся внизу. Теламонт указал Галаэрону на стул рядом с одним из окон, сел напротив, затем сказал
— Она обещала убить тебя, если твоя тень возьмет верх.
Галаэрон кивнул.
— Мне нужно знать, что она здесь, чтобы сдержать свое слово.
— Нет, не нужно.
Хадрун неожиданно появился рядом с Высочайшим, снова проводя ногтем большого пальца по глубокому углублению посоха. Теламонт заказал вино для себя и Галаэрона, и ноготь сенешаля так глубоко вонзился в желобок, что кончик большого пальца побледнел до светло-серого. Теламонт продолжал:
— Вале никогда не придется выполнять это обещание, пока ты в моей компании.
Галаэрон склонил голову.
— Ты способен на многое, Высочайший, но даже ты не можешь разрешить мой теневой кризис за меня, как ты говорил сам, уже много раз.
Теламонт поднял рукав, чтобы заставить его замолчать, и Галаэрон увидел полупрозрачный силуэт иссохшего когтя, вырисовывающийся серым на фоне слабого света обсидиановых окон.
— Но, если ты собираешься лгать, лги мне, а не себе.
Галаэрон нахмурился.
— Что ты говоришь?
— Ты знаешь, о чем я говорю — сказал Теламонт. — По крайней мере, твоя тень точно
— Что я не хочу, чтобы Вала уходила, потому что ревную?
Теламонт молчал. Галаэрон встал и зашагал через комнату, едва не наткнувшись на маленький письменный стол, прежде чем заметил, что тот плавает в темноте.
— Эльфы не ревнуют.
— И не засыпают, — ответил Теламонт, — и не видят снов, как люди.
Галаэрон проглотил нарастающий гнев и повернулся лицом к Высочайшему.
— А что, если я ревную? Я все еще хочу, чтобы ты оставил ее здесь.
Теламонт посмотрел на проплывающую мимо пустыню.
— А кому это нужно?
Галаэрон на мгновение задумался и понял, что думает только о себе, а не о Вале. Она почувствует себя униженной, если подумает, что он не доверяет ей, а он все еще не хочет, чтобы она уходила.
— Разве это имеет значение? — спросил Галаэрон.
Закутанная в капюшон голова Теламонта одобрительно качнулась.