— Ложь. Я клянусь, что никогда не предавал вас, — молил Халиль. — Я ничего не знал об умысле мегадуки. Я сообщался с монахом Геннадием лишь для того, чтобы повергнуть Константинополь.
— Нет, ты сговорился с Геннадием, чтобы убить меня и посадить на трон своего сына. Ты предал меня и поплатишься, как должно предателю.
— Но я же вручил вам ключи от города!
— В самом деле? — Мехмед наклонился, так что лицо его оказалось в считаных дюймах от лица Халиля. — Скажи правду: монах и впрямь решился на предательство? Керкопорта на самом деле окажется открытой и без охраны?
— Да, — отвечал Халиль. — Клянусь, это правда. Убейте меня, если это не так.
— А мегадука говорит другое. Утверждает, что это ложь ради того, чтобы подобраться ко мне.
— Мегадука — глупец. Послушное орудие в руках Геннадия.
— И как же мне снестись с этим монахом-предателем?
— Есть туннель…
— Халиль, все туннели разрушены. Если тебе больше нечего сказать, ты мне больше не нужен.
— Умоляю, постойте! Есть иной способ. Сохраните мне жизнь, и я скажу.
Султан кивнул, и ободренный визирь выпалил:
— Мегадука может доставить послание.
— Он не доживет до завтра.
— Именно! Его труп и доставит это послание. Геннадий — монах. Если он проведет христианский ритуал погребения, он все найдет.
— А если послание увидит кто-то еще?
— Вы ничего не потеряете, но, если Геннадий поможет, вы получите все.
— Умно, Халиль, очень умно, — похвалил султан и отошел от стола, так что визирь больше Мехмеда не видел.
Затем послышался его голос:
— Иса, он твой целиком. Делай что хочешь, но только не убивай. Это удовольствие я хочу сохранить для себя.
— Нет же, постойте! — закричал Халиль. — Вы обещали пощадить меня!
— Уж ты-то знаешь цену словам. Бедный доверчивый Халиль! — изрек Мехмед и удалился.
Мгновением позже над визирем склонился Иса. В руках он держал миску и неторопливо в ней помешивал.
— Знаешь, что в миске? — спросил Иса.
— Помоги мне, Иса! — неистовствовал визирь. — Освободи меня, и я дам тебе деньги, женщин, земли.
— Это особенный яд, — продолжил Иса, будто не слыша визиревых слов. — Если его проглотить, то умрешь сразу.
— Пожалуйста, Иса, послушай меня! Я дам тебе все, чего ни пожелаешь.
— Но если нанести его на кожу, он действует куда медленнее, — невозмутимо договорил Иса.
— Будь ты проклят, Иса. Не хочешь помочь мне — так отправляйся в ад! Я не боюсь твоих ядов, смерть меня не страшит.
— Нет, мой яд не убьет, — ответил Иса. — Но он заставит тебя захотеть смерти.
Иса вынул кисточку из миски и мазнул визиря по лбу. Поначалу Халиль ничего не почувствовал, затем кожу чуть закололо, колотье переросло в жжение и сделалось адской пылающей болью, как будто на лоб положили раскаленный уголь. Халиль истошно завопил.
— Не надо, Иса, не надо, пожалуйста, прекрати! Я сделаю все, что захочешь, клянусь, что угодно!
— Я хочу одного: чтобы ты страдал так же, как страдала моя семья, — прошептал Иса ему на ухо. — Это все, Халиль, чего я хочу от тебя.
ГЛАВА 22
Понедельник, 28 мая 1453 г.
Константинополь
58-й день осады
На рассвете Лонго стоял на внутренней стене Месотейхона и наблюдал, как ремонтируют палисад на руинах внешней стены. Султанские пушки молчали, и появилась возможность наконец спокойно оценить повреждения и заняться восстановлением укреплений. Лонго провел бессонную ночь, руководя работами и присматривая за турецким лагерем. В последний раз он видел султана падающим с коня — очевидно, мегадука сумел убить Мехмеда. В Константинополе на каждом углу твердили, что уж теперь-то турки осаду снимут. Лонго в этом отнюдь не был уверен.
Издалека донеслась барабанная дробь: под нее из лагеря вышла процессия. Впереди маршировал отряд из полусотни янычар. Позади ехало около ста анатолийских кавалеристов, между янычарами и спаги чуть покачивался в седле хорошо заметный издали всадник в знакомых черно-красных доспехах. От седла его тянулись две цепи к спотыкавшемуся, едва державшемуся на ногах человеку. В нем Лонго сразу опознал мегадуку — с него так и не сорвали посеребренные парадные доспехи.
— Уильям! — позвал генуэзец.
Уильям внизу, на палисаде, руководил установкой дополнительных пушек.
— Смотри, Уильям, турки собираются казнить мегадуку! Поспеши во дворец, сообщи императору!