— Мне удалось собрать оставшихся в живых саперов и, объединив их, послать на подмогу к двум артиллеристам из третьего взвода. К повороту дороги я выслал наблюдателя. Он пустит зеленую ракету, как только гитлеровцы снова поднимутся в атаку… — Замполит хотел сказать, что он рекомендует назначить командиром этой группы рядового Слепова, но не успел.
В небе снова зажужжали самолеты, которых пока еще не было видно из-за туч.
— Все по местам! — громко крикнул Ахмадинов.
Командиры подразделений побежали на свои места.
Вытащив из кармана кисет с махоркой, замполит спокойно предложил командиру:
— А мы с тобой давай пока подымим. Бумажка у тебя найдется?
Ахмадинов достал из планшетки кусок газеты и разорвал его на четыре части, а сам то и дело с беспокойством поглядывал на небо.
— По звуку мотора вроде бы «мессеры», — заметил замполит, сворачивая цигарку. — Прямо на нас идут.
В этот момент из-за туч вынырнули сразу три самолета.
Командир с замполитом уселись на дно окопа и закурили, будто налет их нисколько не беспокоил.
Самолеты один за другим переходили в пике.
— На психику давят, гады, — презрительно бросил замполит. — Они все еще надеются, что смогут нас напугать…
Казаки снова открыли по самолетам огонь из карабинов.
«Эх, если бы мне сейчас хоть один счетверенный пулемет… — мысленно размечтался Ахмадинов, — или хотя бы спаренный…»
Самолеты тем временем начали бомбометание.
— …четыре… пять… — считал лейтенант. — Ну и сыплют…
С воем рассекая воздух, бомбы падали на землю и тут же разрывались, поднимая к небу фонтаны земли; свистели осколки, пыль стояла столбом.
Сбросив бомбы и с ревом выйдя из пике, самолеты удалились за лесок. На какое-то время в долине воцарилась тишина.
Т-34 все еще горел. Ветер сносил едкий черный дым в сторону окопов. Ахмадинов закашлялся и вспомнил лицо командира танка, которого он недавно отругал за недостаточно умелое маневрирование. Было жаль танкистов. Лейтенант посмотрел на Слепова, который сидел на дне окопа и, подняв карабин вверх, смотрел на него. Ахмадинову почему-то стало жаль и его.
Вскоре гул с неба снова стал нарастать: самолеты противника шли на новый заход.
Ахмадинов потянулся к телефону.
— Не стоит, — остановил его замполит. — Они, кажется, уходят.
— Смотри-ка, и правда… — проговорил лейтенант, вынув цигарку изо рта. — Нам бы сейчас ту паршивую зенитную пушечку… — В голосе командира чувствовался упрек, он громко вздохнул.
Замполит, сощурив глаза, наблюдал за дорогой. «Паршивая пушечка» была современной зениткой итальянского производства, которую они недавно захватили в одном бою и которую он, замполит, согласно распоряжению из штаба, но без ведома Ахмадинова приказал сдать на пункт сбора трофейного оружия. Когда командир батареи узнал об этом, он не находил себе места от злости. «Не устраивать же нам теперь здесь личный арсенал…» — старался утешить замполит Ахмадинова, который, несмотря на все запреты, при каждом удобном случае старался что-нибудь припрятать из трофейного оружия.
«Сейчас пушечка и на самом деле пригодилась бы…» — мысленно согласился замполит с Ахмадиновым, но вслух сказал:
— Но ведь боеприпасов-то к ней было совсем немного, всего один боекомплект.
— При ней да… — многозначительно проговорил лейтенант и внезапно замолчал.
— А я и не знал, что ты можешь доставать боеприпасы к трофейному оружию, — усмехнулся замполит. — Я думал, тебя интересует лишь само оружие.
Ахмадинов смотрел на небо и молчал.
— Выходит, и боеприпасами ты тоже… — замполит покачал головой. — Порой ты бываешь как ребенок, Илья…
И снова с неба послышался самолетный гул, который быстро нарастал, а через несколько секунд в разрывах облаков показались самолеты противника.
— Слепов! — услышал лейтенант голос замполита. — Я забыл тебя похвалить за сбитый самолет…
Штурмовики снова начали пикировать, освобождаясь от бомб, которые с воем понеслись к земле.
Земля содрогнулась от взрывов.
Ахмадинов сжал губы: «Ты лучше не забудь поговорить с пим о ЧП и о том, как ему выкарабкаться из этой некрасивой истории с козой…»
На горизонте показались первые танки.
Ахмадинов схватил телефон, но он уже не работал. Бросив трубку, лейтенант выругался, а затем сказал:
— Знаешь что, замполит… — И, не получив ответа, обернулся и увидел, что тот лежит с рассеченной головой. «Иван Васильевич…» — вдруг вспомнил Ахмадинов имя и отчество своего заместителя, которого он так никогда и не величал, а называл запросто Иваном. Чтобы не заплакать, Илья до боли закусил губу.