— Эстер?
Жена уже стояла в дверях.
— И тебя сейчас обуяла страсть?..
Глаза у Лёринца полезли от удивления на лоб.
— Эстер… — пробормотал он умоляющим голосом.
Жена недоуменно пожала плечами.
— Мог бы выбрать для этого момент и поудобнее, к тому же в убежище хоть тепло… — проговорила она, приближаясь к кровати и расстегивая на ходу пальто.
Лёринц как ужаленный выскочил из постели. Присев на краешек стула, он испуганно забормотал:
— Эстер, прошу вас… Вы забываете, что…
— О правилах хорошего тона? Плюю я сейчас на все правила! Я думала, что ты уже разделся и ждешь меня…
У Лёринца даже уши зарделись от стыда.
— Разговор пойдет о жизни и смерти… — хрипло сказал Лёринц.
— Вот как?! — удивилась Эстер. — А я-то думала, что ты наконец-то одумался и зовешь меня для любовной утехи.
Лёринц заморгал глазами. «Эстер…» Он смотрел на жену так, будто видел ее первый раз в жизни. Он не хотел верить ни своим ушам, ни своим глазам. «И это моя жена Эстер?»
Супруга Лёринца быстрыми движениями застегнула пуговицы пальто.
— Разговаривая с тобой здесь о жизни и смерти, я вовсе не намерена превратиться в сосульку.
Лёринц Шани смотрел на стоявшую перед ним жену и никак не мог понять, она это или не она. Эта женщина вела себя так, будто она воспитывалась не в порядочной семье, а на мелочном рынке.
— Говори, Лёринц, или я уйду. Я вовсе не намерена выслушивать твои бесконечные заикания…
— Я… убью… себя… застрелюсь… — действительно заикаясь, вдруг признался Шани, не спуская глаз с жены, которая стояла перед ним и ехидно улыбалась.
— Для этого тебе потребовался ассистент? Я для этой роли никак не подхожу. — Она фыркнула. — Не подать ли вам шелковый шнур, сударь? На серебряном подносе? Или, быть может, серебряный пистолет на бархатной подушечке? Могу принести и то и другое…
Лёринц Шани встал.
— Я и вас убью… — выдавил он из себя и полез в карман за револьвером. — Сначала вас, а уж потом…
Губы Эстер растянулись в широкой улыбке, и она громко рассмеялась.
— Вы? Кого вы убьете?! — С этими словами она так толкнула мужа в грудь, что тот упал на кровать. — Вы слишком трусливы даже для того, чтобы принести для семьи ведро воды! Вам даже для визита к любовнице необходим мальчик-слуга. А вы убивать собрались? — И она снова звонко рассмеялась. — Это вы-то?
Лёринца охватил порыв злости. Дрожащей рукой он схватился за рукоятку револьвера, который курком зацепился за подкладку кармана и никак не вынимался. Тогда Лёринц дернул его сильнее, послышался треск рвущейся ткани, но револьвер как был, так и остался в кармане.
Эстер быстро наклонилась к руке мужа и со всей силой вцепилась в нее зубами.
Лёринц Шани взвыл от боли.
Однако Эстер руки не отпустила. Крик мужа превратился в вой дикого зверя. Подняв левую руку, он начал колотить ею по голове жены, которая, казалось, не чувствовала этих ударов и, не выпуская руку из зубов, прошипела:
— Прекрати или…
Лёринца Шани прошиб холодный пот, его рука поднялась и послушно застыла в воздухе.
— Не… нет… — жалобно простонал он.
Эстер резким движением выхватила из кармана мужа револьвер и выпрямилась. Вынув барабан с патронами, она бросила револьвер Лёринцу на колени.
— Убивайте, если охота не пропала… Кровопийца…
Лёринц с ужасом рассматривал свою кровоточащую руку. Он попробовал было пошевелить пальцами, но это ему не удалось: страшная боль пронзила всю руку.
— Врача… — испуганно выдохнул он.
— Врача?! — ехидно передразнила мужа Эстер. — Зачем врач человеку, который все равно решил застрелиться? — Держа барабан с патронами в правой руке, она несколько раз ударила им по своей левой ладони, а затем, взглянув на него повнимательней, вдруг расхохоталась.
«Сумасшедшая…» — решил Лёринц.
Эстер смеялась до тех пор, пока слезы не выступили у нее на глазах. Тогда она бросила барабан с патронами на колени мужа и залилась еще громче.
Лёринц Шани схватил барабан и дрожащими руками вставил его в револьвер.
— Боже мой, какой скот… — с трудом выговорила Эстер, вытирая кулаком правой руки слезы. — Ох, у меня даже нет носового платка… Какой скот… Уж сказал бы тогда, что собираешься стрелять в меня резиновыми пулями… Какой скот…