Однажды, когда очередная группа кандидатов в герои отправилась на фронт, чтобы на самом деле стать там ими, если удастся, конечно, Петер Фёльдеш сидел среди солдат и, хлебая солдатскую баланду, спросил, кто именно еще решил вступить на путь доблести и славы, чью порцию баланды (хотя она и была невкусной, да и порция маленькая) можно было бы слопать. Случилось так, что именно в этот момент к ним заявился капитан, который приказал немедленно закончить есть и построиться. Петер Фёльдеш встал в строй, надеясь в глубине души, что сейчас снова будут набирать в герои и, следовательно, появится возможность за ужином съесть чью-то лишнюю порцию. Однако на этот раз капитан объявил, что все они сейчас отправятся на татуировку, которой подвергаются все солдаты германской империи, попавшие служить в войска СС.
Петер Фёльдеш так и остолбенел, до него только сейчас дошло значение двух больших букв СС, предшествовавших названию дивизии. Он слышал о зверствах эсэсовцев. «В конце концов я буду рад, если окажусь поскорее в Сибири…» По спине Петера потек пот, который выступил и на лбу. Фёльдеш подумал о том, что окажись он на месте красных, то перестрелял бы всех эсэсовцев, как бешеных собак.
Капитан скомандовал: «Направо!» — и строй, миновав коридор, спустился по лестнице вниз. Петера Фёльдеша потянуло на рвоту. Он не мог вспомнить, от кого именно он слышал, что иные эсэсовцы охотно платят врачу по две-три тысячи пенгё за то, чтобы тот по секрету свел бы с них эсэсовскую татуировку. «Боже мой…» Петер придал лицу пристойное выражение, чтобы капитан, чего доброго, не заметил бы его разочарования.
На проходной дежурный офицер остановил их команду и о чем-то недолго посекретничал с капитаном. Когда ротный скрылся в комнате дежурного, Петер Фёльдеш осмотрелся. Вокруг их колонны все время крутились четыре унтер-офицера, вооруженные автоматами. «Охраняют нас, как евреев, которых гонят в гетто…» Он тяжело вздохнул, сообразив, что отсюда не убежишь — сразу же пристрелят.
Через несколько минут капитан вышел из дежурки и еще с порога крикнул:
— Нужны десять добровольцев для выполнения особо опасного задания!
Петера Фёльдеша, словно пружиной, вытолкнуло из строя. Ротный же, казалось, смотрел поверх его головы.
— Нужны только фронтовики… — проговорил капитан.
Петер сделал еще один шаг вперед.
— Из числа награжденных орденами и медалями… — добавил ротный.
Петер Фёльдеш сделал еще один шаг вперед.
— Вы?! — Капитан только сейчас удостоил Петера своим вниманием.
Почувствовав нотки подозрения в голосе ротного, Фёльдеш поспешил объяснить:
— Четыре дня назад я лично подбил русский танк.
— Хорошо, сойдете! Становитесь вот сюда! — Капитан жестом показал место рядом с собой и начал сверлить глазами следующего солдата: — Вы?!
Фёльдеш, твердо печатая шаг, направился на указанное место, а спустя минуту рядом с ним встал уже другой солдат.
Наконец все десять человек были отобраны.
— Задачу вам поставит лично дежурный офицер, — объяснил добровольцам капитан, — а татуировку вы пройдете после выполнения задания. Не беспокойтесь, за это вас никто упрекать не станет. Я надеюсь, что вы выполните приказ как настоящие венгерские эсэсовцы.
«Пошел бы ты к такой-то матери!..» Петер с колотящимся сердцем шел в комнату дежурного, боясь, что в последний момент там появится какой-нибудь тип, который отменит только что отданное распоряжение и прикажет им встать обратно в строй.
По дороге Петер очень внимательно осмотрел каждого солдата, попавшего в десятку, придя при этом к мнению, которое заметно отличалось от мнения капитана. «Отборные бандиты. С такими лучше не есть из одной тарелки…» — решил он.
Дежурный офицер объяснил солдатам, куда они должны явиться, кому доложить о прибытии и где получить оружие. Им выделили двух унтер-офицеров, один из которых, в звании фельдфебеля, был назначен старшим, а другой — сопровождающим, после чего отважная десятка двинулась в путь, имея впереди и позади строя по одному вооруженному автоматом унтеру.
Петер Фёльдеш бодро шагал в середине строя, с интересом поглядывая по сторонам, хотя он хорошо понимал, что до наступления темноты ему никак не сбежать, если, конечно, не помогут самолеты противника, при появлении которых все в панике мигом разбегутся кто куда.