Дон Пендлтон
Осада Сан-Диего
Пролог
Силуэт рослого широкоплечего мужчины, неподвижно застывшего на вершине холма Лома Пойнт, четко вырисовывался на фоне вечернего неба. Он пристально вглядывался в очертания самого старого города Калифорнии, раскинувшегося у него под ногами. Он видел прямо перед собой Коронадо и базу ВВС, на севере расположились Линдберг Филд и база морской пехоты; на юге, вдоль побережья бухты, тянулись постройки военно-морской базы. И наконец, как бы на заднем плане картины, простирался сам город. Даго, он же Риталь — для заезжих визитеров, Сан-Диего — для его гордых граждан и город-ад для человека в черном комбинезоне, который сейчас спокойно рассматривал будущее поле боя.
Человека звали Мак Болан. Он один представлял собой целую армию, ведущую бесконечную войну против мафии. Слухи о нем давно превратились в легенды, потрясавшие воображение средних американцев и приводившие в исступление боссов преступного мира.
Но на этот раз он был не один. Рядом с ним на вершине холма, слабо освещенного огнями далекого города, появился силуэт второго человека — коренастого, плечистого мужчины среднего роста.
О встрече они договорились заранее. Со стороны могло показаться, что они весьма холодно приветствовали друг друга, но в тоне их голосов угадывалась необычная теплота.
— Ты получил мою записку? — вполголоса спросил коренастый крепыш.
— Да, — так же тихо ответил Болан.
— Послушай, Мак, ведь ты сам говорил: жизнь без борьбы — не жизнь. К тому же мне надоело быть бойскаутом, в то время как...
— Да будет тебе, — оборвал его Болан.
Он не любил тратить время на болтовню. Внимательно посмотрев на своего приятеля, он с одобрением заметил:
— Неплохо выглядишь, Политик. Ты что, сбросил вес?
— Как видишь, — тот довольно похлопал себя по животу. — И тут еще несколько сантиметров. Ну а ты? У тебя такой же неважный вид, как и всегда, хотя твоей внешностью занимался Брантзен.
— Они убили Брантзена, — горько заметил Болан.
— Знаю.
— Случай подвернется, и они перебьют нас всех. Запомни это, Политик.
— Я уже давно все понял. Ну а пока... — он замолк.
Болан вздохнул.
— Не тяни, выкладывай.
— Посмотри на этот город под нами. Похоже, что его строили в парке.
— И что дальше?
— Я бы назвал его городом дядюшки Сэма. Кроме того, что он нашпигован военными базами, исследовательскими центрами и оборонными предприятиями, в него еще вложена огромная куча долларов. Правительство не скупилось...
— Дальше.
— А ты знаешь, что происходит, когда государство выделяет из казны слишком много денег?
— Воруют, — лаконично сформулировал ответ Болан.
— Вот именно. Мексиканская граница совсем рядом, а бухта — одна из самых больших в мире.
Человек в черном опять вздохнул.
— Сан-Диего меня не интересует, Политик. Нет простора, негде развернуться. Здесь раковая опухоль уже пустила метастазы. Она проникла глубоко в тело, и ее невозможно удалить бескровным методом. Кровопускание неизбежно, ведь плоть уже гниет.
— В этом-то и проблема, — процедил коренастый. — Попался один из наших старых друзей — Хоулин Харлан Винтерс.
Так вот оно что! Полковник Харлан Винтерс — Хоулин Харлан, или просто Хоули для своих. Горлопан, бравый вояка, он командовал группами снайперов во Вьетнаме.
— Я думал, что он на пенсии, — поднял бровь Болан.
— Так оно и есть. Ему дали генерала и выставили за дверь.
— Что ж, с хорошими солдатами часто именно так и поступают, особенно если они становятся слишком строптивыми.
— Как бы то ни было, но он по уши в дерьме.
— Связался с какой-то бандой?
— По-моему, да. В Сан-Франциско до меня совершенно случайно дошли кое-какие слухи о нем. Ему нужна помощь, сержант.
— Палач спешит на вызов — так, что ли?
— Да!
Болан слегка сгорбился, пристально разглядывая линию береговой черты бухты.
— Политик, я только что выпутался из одного грязного дела. Ну и гадость, скажу тебе.
— Знаю, знаю. На тебя даже пытались повесить ответственность за стрельбу по Белому дому. Это была самая настоящая ловушка.
— Знаешь, здесь может быть гораздо хуже, — задумчиво сказал Палач. — Я кое-что узнал в Вашингтоне и решил, что не могу... словом, я не стал бы заниматься чисткой в Сан-Диего. Но, конечно, если речь идет о Харлане Винтерсе...
— Значит, ты что-то еще о нем знаешь?
— Возможно, — уклончиво ответил Болан. — Это он меня вызвал?
— Ты что, спятил? Он даже не знает, что я здесь.
— Тогда как же...
— Я случайно встретил его во Фриско. Вид у него был ужасный, он странно растерялся, узнав меня. Сказал, что приехал в город по делам. С ним была еще какая-то девчонка, вроде бы племянница. Мы втроем выпили по стаканчику, поговорили о погоде и все. А потом они уехали. На следующий день меня нашла девчонка, вся встревоженная и в слезах. Из ее сбивчивого рассказа я понял только то, что Винтерс нуждается в помощи. Видишь ли, он...
— В следующий раз расскажешь поподробнее, — оборвал его Болан. — А теперь сматывайся. Увидимся завтра здесь же и в это же время.
Политик вымученно улыбнулся.
— Так что, ты согласен?
— В принципе — да. Но прежде чем браться за дело, не мешало бы провести разведку.
— Хорошо, только будь осторожен с полицией, местные ребята — парни крутые.
Болан уже познакомился со здешней полицией. Многие, особенно унтер-офицеры, пришли сюда из ФБР в надежде урвать свою долю от тех богатств, которые бесконечным потоком перекачивались через этот крупный портовый город. От того-то гниль и точила изнутри полицию Сан-Диего.
— Что ж, учту на будущее. А теперь иди. Нечего здесь торчать.
— Гаджет тоже участвует в деле. Он сам на этом настаивает, — добавил Политик.
— Здорово! Передай ему, что я очень рад. Его талант нам пригодится.
Лицо Политика расплылось в улыбке:
— Итак, Команда Смерти возрождается.
— Не вся, к сожалению, — грустно вздохнул Болан.
— Увы!..
«Политик» Розарио Бланканалес и «Гаджет» Герман Шварц сражались во Вьетнаме вместе с Боланом, а потом судьба снова свела их вместе в Лос-Анджелесе. Тогда к ним присоединились еще семь ветеранов. Так родилась знаменитая Команда Смерти. Теперь же из девяти остались только двое: Политик и Гаджет.
Мужчины молча посмотрели друг на друга. Общее чувство невосполнимой утраты пронзило их и тут же уступило место ощущению единства и силы. Бланканалес дружески ткнул Болана кулаком в живот и молча исчез в темноте.
Их встреча продолжалась не более двух минут.
Человек в черном еще с полчаса стоял на вершине холма. Он мысленно воскрешал прошлое, взвешивал все «за» и «против», думал о том, куда же теперь бросит его судьба. Он вполне реально представлял себе, что война не может длиться до бесконечности и ему придется максимально эффективно использовать каждую секунду, чтобы подготовиться и нанести противнику решающий удар.
Ну а что касается возрождения Команды Смерти, пусть даже в неполном составе... Он поклялся не прибегать больше к помощи друзей, он не мог ставить их жизнь под угрозу. И так слишком уж много жертв было брошено на алтарь этой войны. Однако... и Политик, и Гаджет понимали, что не живут полноценной жизнью, а только существуют. И уж если они захотели вырваться из чистилища повседневной житейской суеты, чтобы вызвать на поединок судьбу...
Одному Господу известно, как не хотел Болан привносить в эту войну проблемы личного свойства, но судьба Хоулина Харлана Винтерса была ему небезразлична. А благодаря Политику и Гаджету настоящее и будущее Сан-Диего тоже стало глубоко интересовать Болана.
Однако Палач не торопился рубить с плеча. В городе преступность процветала, но город ничего не знал о том обязательстве, которое взял на себя Палач.