— Гм... в некотором роде. Мы... мы встречались... раз или два.
Он бросил быстрый взгляд на жену. На ее лице застыло выражение непомерного удивления. Люкази про себя обратился к Всевышнему с мольбой, чтобы тот навсегда закрыл постоянно раскрытый рот Дороти, но тут же быстро заговорил вслух, опасаясь, что Всевышний его не услышал.
— Винтерс был славным малым... Боже мой, как ужасно. И как же он умер?
— Его смерти не позавидуешь, — раздался в ответ мертвенный, холодный голос.
Люкази вздрогнул. Этот тип играл с ним в кошки-мышки. Черт возьми, и зачем только он отправил Дайвера и других задавать бесполезные вопросы бедняге Сэмми?
В голову ему пришла простая и ясная мысль: нужно задержать этого человека как можно дольше — это единственный выход. Дьявольщина, у него в спальне даже нет оружия! Бен глубоко вздохнул, чтобы придать себе смелость.
— Послушайте... я не знаю, зачем вы мне все это рассказываете. Э-э... вы ведь Б-Болан, правда? Я знал это... Да, да, я сразу догадался. Послушайте, старина, на этот раз вы ошиблись адресом. Я ничего не имею против вас, ровным счетом ничего, мне не в чем вас упрекнуть. Деньги, деньги, плевать на деньги, я заработаю еще, это не так страшно. Так вот, я на вас совсем не сержусь. Вот так! Значит, вы убили Харлана Винтерса. Ну а дальше что? Я вам уже сказал, что встречал его раз или два, не больше. Лично я ничего против вас не имею. И мне кажется...
— Заткнись, — коротко приказал Болан.
Он посмотрел на часы.
— Даю тебе двадцать секунд.
— Но для чего? Для чего?
— Я ищу след, Бенни.
— След? Какой след?
— Кто заинтересован в смерти Винтерса?
— Как? Разве не вы?..
— Нет, — отрезал ледяным голосом Болан. — Чьих рук это дело?
Люкази в нерешительности провел по лицу рукой и вздохнул.
— Не знаю, — устало сказал он. — Не имею ни малейшего понятия. Спросите лучше у Торнтона. Максвелла Торнтона, миллиардера. Да, спросите у него.
— Обязательно спрошу, — пообещал Болан.
Он еще раз взглянул на часы.
— Выходи отсюда вместе со своей дамой. И закрой за собой дверь.
— Вы хотите сказать, что разговор закончен?..
— Да, пока...
На суровом лице Болана заиграла неопределенная улыбка.
— До скорого, Бенни.
— Да, да... — растерянно пробормотал Люкази.
Он схватил Дороти за плечи, вытолкал ее из комнаты и вышел следом за ней, закрыв за собой дверь. Как только дверь отделила его от страшного черного человека, Бен, оставив в салоне остолбеневшую супругу, помчался дальше с громкими криками и проклятиями.
Ворвавшись в кабинет, он увидел своих людей по другую сторону стеклянной двери, которая выходила во внутренний двор. Его люди... Они сидели, по-портновски скрестив ноги и положив руки на голову.
Краешком глаза Люкази заметил двоих мужчин, одетых так же, как Болан, — они спрыгивали с высокой стены, находившейся в глубине сада. Бен Люкази понял, что его обвели вокруг пальца, как сопливого пацана.
Этот подонок пришел к нему в дом совершенно спокойно, как Иоанн Креститель, после чего запугал всех до икоты!
Но зачем, черт побери?
Чтобы найти след.
Какой?
Ну конечно, след его чертовой мафии в униформе, что же еще?
Какой след?
Глава 5
Они разными путями выбрались из квартала, где жил Люкази, и через десять минут встретились на вершине холма, возвышавшегося над Мишн Бэй Парк, главной набережной города.
Бланканалес по-прежнему сидел за рулем хлебного фургона, которым он пользовался в ходе наблюдения за виллой Винтерса. Шварц переоборудовал боевую машину Болана «форд эконолайн» в самоходную электронную мастерскую и безвылазно торчал в ней, испытывая различные приборы собственной конструкции. Болан выбрал себе в качестве средства передвижения спортивную машину иностранной марки, которая прекрасно вела себя на дороге.
Они впервые собрались вместе после того, как в аэропорту отобрали у Сэмми Симонетти — черный чемоданчик с деньгами. В спецовках, надетых для маскировки поверх черных комбинезонов, они вышли из машин и подошли к Болану, чтобы держать совет.
— Деньги Сэмми у меня в машине, — сказал Бланканалес, широко улыбаясь. — Сто пять тысяч долларов. Что с ними делать?
— Оставь их на военные расходы, — ответил Болан. — В этой кампании ты отвечаешь за снабжение. Мы с Гаджетом сообщим тебе, что нам нужно. Твое дело — достать все необходимое. Так будет меньше риска.
Бланканалес кивнул.
— Ладно. Ну а как прошел визит к Люкази?
— Мы чуть-чуть не влипли, — сказал Болан. — Наш приятель вошел в комнату, когда я там работал. А вы хорошо справились снаружи, спасибо. Без вас все было бы гораздо хуже.
— Ты хоть поставил микрофон в его комнате? — спросил Шварц.
— Да, — Болан улыбнулся. — За изголовьем кровати, как раз пока его жена спала. Он женился на девчонке... И что за девочка!
Бланканалес расхохотался.
— Может, продадим пленки какой-нибудь студии, снимающей порнофильмы?
Но Шварц был поглощен делом и оставил реплику Политика без внимания.
— А где ты пристроил усилители-ретрансляторы?
— На подоконниках, — ответил Болан, — и настроил все на один-пять-ноль, как ты просил.
— Ну что ж, теперь он никуда не денется, — объявил Шварц.
Гений электроники посмотрел на часы и сделал какую-то запись в своей тетради.
— Через четыре часа придется ехать сюда снова, чтобы снять информацию с пленки. Очень жаль, сержант, но я не смог увеличить время записи.
Болан невольно улыбнулся. Шварц всегда расстраивался, если не мог улучшить само совершенство. Те крошечные аппараты для электронной разведки, которые он сам придумывал, а потом изготовлял, казались Болану настоящим чудом техники.
Подслушивающее устройство, состоявшее из миниатюрных микрофона и передатчика, не превышало размером дамские часики. Благодаря крохотной батарейке оно непрерывно действовало в течение семидесяти двух часов.
Усилитель-ретранслятор был чуть побольше, но все же достаточно мал, чтобы его можно было надежно спрятать. Он принимал и записывал все сигналы подслушивающего устройства.
По команде оператора передатчик усилителя на большой скорости передавал на пульт всю запись. Операция занимала около одной минуты. Шварц управлял этими передачами с пульта, установленного в «форде». Поэтому он должен был проезжать перед домом каждые четыре часа, чтобы снять информацию, накопившуюся в усилителе-ретрансляторе. Одним нажатием кнопки он превращал четырехчасовую запись в радиосигнал, длящийся шестьдесят секунд.
При повторной записи, которая делалась уже на пульте в машине, устранялись паузы, и при прослушивании пленки с нормальной скоростью воспроизводилась только запись разговоров. Тем не менее, Гаджет был недоволен результатами своей работы.
Они следили за Сэмми Симонетти от самого аэропорта и воспользовались его приездом, чтобы самим проникнуть в дом Люкази. Несчастье, обрушившееся на курьера, сыграло при этом роль отвлекающего маневра.
Пока Люкази и его охрана печалились по поводу баксов, утраченных по вине Симонетти, команда «Эйбл» проникла в дом и нашпиговала его микрофонами.
— А ты сможешь снять информацию со всех четырех ретрансляторов за один проход мимо дома? — спросил Болан у Шварца.
— Нет, — ответил Гаджет. — Я мог бы снимать запись с двух пленок при каждом проходе, но мне бы не хотелось этого делать. Ретрансляторы действуют лишь на расстоянии ста метров. А это значит: сто метров при приближении к дому и сто метров при удалении от него. Мне придется либо два раза проехать мимо дома, либо остановиться рядом с ним.
— Ну так остановись, — посоветовал Болан. — Сделай вид, что меняешь колесо или забарахлил мотор. Для прикрытия можно придумать все, что угодно. Конечно, ездить взад и вперед перед домом на одной и той же машине было бы слишком неосторожно.