– Постараюсь. – И она ответила схоже:
– Знаю я твое «постараюсь», – и чтобы не смущать его больше, перевела разговор: – Как там наши-то, Влад? Ты последнее время их чаще видишь, чем я.
Наши, это министр финансов и полпред президента в Центральном федеральном округе. Эггер Роберт Романович и Жиркевич Ольга Константиновна, те кто учился вместе с Нефедовым и Вяземской в «А» классе. Из той школы, а затем и университета, где учились Вяземская и Марков прописку в Москве получили секретарь Совбеза Белов Сергей Сергеевич, министр внутренних дел Пахомов Андриан Николаевич, председатель Счетной палаты Абрамов Алексей Иванович, управделами президента Фирсов Николай Анатольевич, и руководитель Администрации президента Досталь Семен Борисович. По этому поводу родился анекдот: «Маркова сильно обидели на сайте «Одноклассники». Поэтому он ушел оттуда и в отместку создал своих одноклассников – в Кремле».
– Сегодня как раз всех увижу. Расширенное заседание Совбеза.
Она кивнула. И снова заговорила о муже.
– Знаешь, он звонит поздно и… почти не говорит. Только слушает. Как тогда, во время войны с Грузией, – помолчав, она добавила: – Влад, тебе не за мной, за ним присматривать надо. Обещаешь? – Он медленно кивнул. – Ведь нам сейчас надо вместе держаться.
– Когда ты к нему приедешь?
– Не обижайся, не с тобой. Послезавтра, может, в воскресенье. У меня ведь тоже есть обязанности.
– Я понимаю.
Звонок прозвенел, как всегда, неожиданно; даже когда его ждешь и прислушиваешься к каждому шороху, он все равно заставляет вздрагивать. Так и в этот раз. Нефедов едва не подпрыгнул на диванчике и бегом устремился в гостиную, где оставил мобильный.
– Объект в поле зрения, – донесся голос руководителя операции. – В двух кварталах. Направляется к дому. Одна. Прохожих мы удалили, как только ее вычислили. Сейчас ей займутся снайперы. Владислав Георгиевич, могут быть слышны хлопки. Я перезвоню через пару минут.
– Я понял, спасибо, – он отключил связь. И ответил на немой вопрос Марии. – Служба. Даже теперь не дают покоя.
В этот миг хлопок как раз и раздался, негромкий, едва слышный. И все же, Нефедов вздрогнул. Подошел к ней и проводил обратно в кухню. Главное, чтобы она сейчас не выглянула в окно и не увидела. Не поняла, по-прежнему пребывала в неведении. В золотой клетке, которую так старались создать для нее двое мужчин.
Мария села напротив, стала вспоминать друзей и знакомых, приглашенных ее мужем во власть. Президенту требовались люди, способные помочь по старой дружбе, а таковых среди прежнего окружения он не находил, хотя и пробыл год на посту сперва главы федеральной службы по науке и инновациям, а затем два года сразу вице-премьером, вознесшись, как и сам Пашков, из глубин чиновничьего аппарата.
В итоге он сумел создать свой лагерь «одноклассников», в противовес тем уроженцам Питера, которых привез Пашков с собой, будучи еще на первом сроке. И сейчас последнее продвижение – Нефедов стал главой ФСБ.
Хлопков больше не было. Значит, попали с первого выстрела, сейчас эвакуируют тело. Нефедов немного расслабился. Мария никогда не жаловала политику и стремительно продвижение мужа по карьерной лестнице ей не нравилось. Она всегда была домашней, а те светские приемы, встречи, поездки, входившие в обязанность первой леди, всегда давались ей тяжело.
Телефон звякнул еще раз.
– Владислав Георгиевич, вам пора, – он положил телефон в карман.
– Мне надо ехать, – тихо сказал он, поднимаясь. Мария напряглась.
– Так скоро, я думала, посидишь еще. Мы только начали вспоминать своих….
– В три заседание Совбеза, я же говорил. Может, все-таки…
Она не ответила. Вышла в коридор проводить. Нефедов попрощался с родителями, отец Марии сердечно пожал руку, как в былые времена, на прощание, твердое мужское рукопожатие, сулившее так много двенадцатилетнему пацану. Мать приглашала прибыть как-нибудь еще, просто так, безо всякого дела, ведь будет же у него когда-нибудь отпуск. Конечно, он обещал. Конечно, они знали, что обещание напрасное.
Он вышел из парадной, лимузин подъехал к самой двери. Но садиться он не спешил, повернулся к копошащимся во дворе людям у неприметного внедорожника «мицубиси». Зачем-то его потянуло в ту сторону, он подошел. Посмотрел, как быстро трое в черных костюмах полагавшихся им по контракту, укладывали в черный мешок тело девушки в простом светлом сарафане, с янтарными бусами на шее. Лицо ее было безмятежно, застыв когда-то в вечном покое. Несколько лет назад. И только сейчас его снова потревожили. И если прежде гример привел, как мог в состояние, близкое к прежнему, проломленную грудную клетку, то теперь, чтобы зарихтовать аккуратную дырочку во лбу, гримера не полагалось.