– Насчет торговых центров, согласен, погорячился. А как вы думаете охранять театры и кино? Из каких средств изыскивать людей – когда вступит в силу режим чрезвычайного положения? Ведь вся милиция будет выгнана на улицу.
– Я согласен с Андрианом Николаевичем, – быстро произнес президент. – Закрытие объектов ничего нам не даст, кроме волны народного недовольства.
– А милиции элементарно не хватит, чтобы все и повсюду охранять, – тут же возразил Грудень. – Вы и так, Андриан Николаевич, привлекаете в свои ряды всех подряд, чтобы только дыры заткнуть.
Пахомов неожиданно не нашелся, чем крыть, наступила неловкая пауза, которую замял председатель правительства:
– Вам непременно надо выступить, Денис Андреевич, и сегодня же. Дальше тянуть нельзя.
Марков замялся. Неожиданно вспомнил, что не прошло и ста дней его президентства, как на Россию наползла война за Южную Осетию и Абхазию. Тогда для него это было ударом под дых. Пашков буквально вынудил его выступить перед населением – через восемнадцать часов после начала грузинской агрессии. Время до этого выступления Денис Андреевич провел в каком-то полузабытьи. Вот и сейчас – три ночи прошло, а он снова медлит с принятием решения. Снова ждет слов премьера. Снова оттягивает неизбежный момент. И втайне ужасается его последствиям.
Он вздохнул. В сущности, все слова, что он должен произнести, уже подготовлены и лежат в папке, прямо перед ним. Надо только воспользоваться трудами референтов. Этого от него ждут. Он огляделся, перевел взгляд на премьера.
Пашков смотрел на него, не отрываясь. Ладонь поднята над столешницей, готовая снова стукнуть по столу. Ему как-то проще, для него естественней находится в критических ситуациях. Тогда зачем же он поставил в самый критический момент именно его, а не другого своего премьера, более жесткого, более прагматичного. Способного к подобным действиям – сразу же и без колебаний. Что он хотел показать? Ведь и так всем понятно, кто царствует в этой стране, а кто правит.
И никак Голиаф не может спрятаться за спиной Давида.
Президент медленно поднялся. Следом сделали это и остальные.
– Завтра с ноля часов московского времени на территории России вводится режим чрезвычайного положения, – произнес он, ни на кого не глядя, уткнувши взгляд в нераскрытую папку. – Запрещаются массовые акции, отменяются развлекательные мероприятия, приостанавливается на неопределенный срок работа летних кафе, закусочных и палаток, закрываются все стройки и мероприятия по реконструкции. Кинотеатры, театры, концертные залы и прочие места досуга так же приостанавливают свою работу. Милиция берет на себя контроль на входе и выходе в местах массового скопления народа: в торговых комплексах и на рынках. Патрулирование окраинных и спальных районов крупных городов берут на себя внутренние войска, особенно в ночное время. И самое главное – защита медицинских и учебных учреждений, особенно дошкольных. И разумеется, усиленное, патрулирование мест массового скопления людей, особенно близ вокзалов и станций метро. Прежде всего, это касается обеих столиц. Для воинских частей, расквартированных в городах, усиленная охрана территорий. Для прочих частей, в сельских районах и поселковых – гарантированная с их стороны безопасность ближайших населенных пунктов. Кроме того, я пришел к выводу о необходимости проведения операции «Смерч». Андриан Николаевич, озаботьтесь.
– Сделаю все возможное, Денис Андреевич.
– На одну ночь преступность может почувствовать себя спокойнее, – все же произнес негромко Нефедов. И смолк под взглядом президента.
– После зачистки кладбищ, вся информация сразу ко мне. И главное, Глеб Олегович, – министр информации вытянулся. – Донесите до всякого жителя мысль, что государство никуда не делось, и оно позаботится обо всем. Уже начало.
– Понял, непременно, Денис Андреевич.
– Далее, – Марков нервно кашлянул перед тем, как продолжить. – Моим указом с ноля часов сегодняшнего дня вводится план «Зима».
Пашков оторвался от монитора, число установленных жертв в правом верхнем углу перевалило за семь тысяч. Повернулся к президенту.
– Передайте вашему помощнику, чтобы вывел план на экран.
Марков немного замялся.
– К сожалению, он не оцифрован. Я могу выдать вам копию позже. У меня всего одна…