— Знаю, на что вы намекаете. Вы бы не прочь раскроить мне голову, лишь бы удостовериться, что там внутри.
— Верно. Перед вами на столе прошение об освобождении из-под стражи, и если вы согласны поставить свою подпись…
— Не согласен, — произнес Даннерман извиняющимся тоном. — Право, я бы и рад вам помочь, но только мне известно, что после операции я превращусь в «овощ».
— Не исключено, хотя утверждать нельзя. По крайней мере до тех пор, пока врачи не заглянут вам в голову.
— Прошу прощения, меня такие условия не устраивают. Подписывать ничего не буду.
— У вас нет выбора, — продолжала девица. — Заместитель директора приказывает вам подписать прошение.
— А вот это меняет дело! — весело откликнулся Даннерман. — Пусть он издаст приказ в письменном виде, а я отнесу его моему адвокату. Вот тогда-то мы все и решим.
Зам моментально утратил интерес к допросу.
— Довольно. Полагаю, вы сумели составить мнение об агенте Даннермане, — сказал он, обращаясь к присутствующим, а затем заговорил в микрофон.
Услышав его, девица тотчас прекратила допрос и увела Даннермана из Пыточной. Первой подняла руку доктор Марша Эвергуд.
— Извините, мистер Пелл, я не вправе провести операцию без согласия пациента.
— Естественно, — ответил тот как ни в чем не бывало.
— Но если он не подпишет…
— Обещаю, что вам не придется браться за скальпель, пока на бумажке не будет стоять его подпись. А сейчас приведут доктора Эдкок.
Подпись, подпись, вертелось в голове у Хильды. Господи, помоги вспомнить. Что-то такое, связанное с подписью.
В Пыточную уже вводили Патрицию Эдкок, но Хильда даже не посмотрела в ее сторону, уставившись на одного из представителей Бюро. Где-то она его видела, вот только где? Ах да, этот человек сменил на посту главы отдела документов старика Вилли Годдена. При необходимости отдел снабжал агентов фальшивыми документами и образцами подписей — мало ли что может понадобиться в работе.
Глава 3
Как только старший агент Даннерман покинул Пыточную, проводившая допрос особа участливо взяла его под руку.
— Я страшно извиняюсь, — смущенно произнесла она, глядя на Дэна снизу вверх по-собачьи преданным взглядом. — Да вы и сами все знаете. Хотите кофе? Подождите здесь, в конференц-зале, а я сбегаю принесу вам.
— Отлично, — откликнулся Даннерман, но оказалось, что обращается он к двери. Подергав за ручку, он убедился, что та заперта.
Собственно, чего и следовало ожидать. Конференц-зал, а вернее, помещение для временного содержания, ибо таково и было его назначение, располагал двумя прикрученными к полу скамейками без спинок. Ни на одну из них Даннерман садиться не стал, а предпочел взгромоздиться на стол между ними и принялся от нечего делать разглядывать поверхность. Наверняка стол нашпигован электроникой, хотя, не имея карточки с паролем, нечего даже пытаться заглянуть, что там внутри. Да и вообще, какой смысл? Ведь не бандиты же, в конце концов, держат его взаперти, а собственное Бюро. Или по крайней мере бывшее собственное Бюро.
Когда заварилась вся эта идиотская катавасия, дела у Дэна Даннермана тотчас пошли наперекосяк, не позавидуешь. В иных обстоятельствах он бы наверняка что-нибудь придумал — по крайней мере попытался бы придумать. Например, взломал бы электронный код и прочитал всю тайную начинку чертова стола. Или встал бы у двери, чтобы, когда барышня войдет сюда с чашкой кофе, оглушить ее чем-нибудь тяжелым. Или попробовал бы избавиться от радиоошейника, потому что с ним далеко не убежишь. Господи, в Бюро он прошел отличную подготовку, буквально на все случаи жизни!.. Только не на этот.
Девица вернулась с кофе гораздо раньше, чем ожидал Дэн. Балансируя подносом в одной руке, второй она повернула ручку двери.
На подносе стояли две чашки. Даннерман взял свою, а девица, взяв другую, уселась на скамью напротив и попыталась завести разговор.
— Мне очень неловко встречаться с вами в такой обстановке, агент Даннерман. Я ведь знаю, кто вы такой. И могу только мечтать, что когда-нибудь стану такой, как вы. Я читала ваше личное дело. Меня зовут Марла Тепп.
Даннерман кивнул, а про себя усмехнулся. Барышня играет в хорошего полицейского. Кстати, получается у нее очень даже неплохо. Хотя и застегнута на все пуговицы, но позволила себе немного духов и косметики, и вообще вполне симпатичная телочка.
— Так что, — дружелюбно произнес он, — мне можно домой?
— Вы имеете в виду Нью-Йорк? Не уверена. Жду дальнейших распоряжений. Я не слишком была груба?
— Вы делали то, что вам полагается.
— Спасибо за понимание. Я только первую неделю в штабе, и мне поручают то, от чего другие отказываются. Да вы и сами знаете.
Фраза явно предполагала какой-то ответ, и поэтому Даннерман не стал отвечать. Молоденькая офицерша продолжала медленно пить кофе, поглядывая на него поверх кружки. В принципе она не пыталась флиртовать. Скорее изображала доверие.
— Вы не против, если я задам вам один вопрос? — с невинным видом поинтересовалась она. — Почему вы отказываетесь подписать прошение об освобождении?
Вот это уже ближе к делу. Ну да ладно, ответим.
— Потому что не хочу на тот свет.
— Ах да, конечно, — согласилась она, — отлично вас понимаю. Но неужели вам не хочется самому узнать, что там такое у вас в голове? Кстати, вы что-нибудь чувствуете?
Интересно, а что он чувствует? Ровным счетом ничего. Дэн не почувствовал, как это оказалось у него в голове, он вообще не знал, что оно у него там находится, до того самого момента, как без всякого предупреждения к нему приехали бравые ребята из Бюро, повязали и приволокли на допрос. И с тех пор совсем доконали одним и тем же вопросом. Вот и эта барышня заладила ту же песню.
Кстати, молоденькая и симпатичная, а была бы еще симпатичней, если бы вела себя как нормальная женщина, а не как заправский служака. А как давно он не видел собственную подружку!.. Правда, ничего этого Даннерман вслух не сказал.
— Ничего не чувствую. Они что, дали вам задание постараться расположить меня к себе?
Девица опять вопросительно посмотрела на него поверх кофейной кружки.
— И вы в это верите? Если полковник Морриси и Пелл не могли вас расколоть, куда уж мне!..
Пытаясь сесть поудобней, Тепп прислонилась к стене.
— Вы уж не обижайтесь за эти скамьи. Кстати, если вы вообще не настроены разговаривать, скажите, и я умолкну. Или же, если хотите, расскажите мне о какой-нибудь операции с вашим участием.
— Или вы мне о какой-нибудь с вашим, — предложил Даннерман. Разговор начинал его забавлять.
— Боюсь, что ничего интересного поведать вам не могу. Как-то раз меня внедрили в группировку религиозных фанатиков на Юго-Западе. Мы тогда раскрыли одну подпольную фабрику по производству оружия. Правда, на это ушел не один месяц, так что повышение по службе мне не светило. Вот я и напросилась сюда.
— Значит, вы бы хотели сделать карьеру.
— В общем, да, — сказала девица, допивая кофе. — Еще в колледже я была зачислена в УКРОП, и меня призвали на действительную службу.
Ага, в учебный корпус резерва офицеров полиции. Даннерман не смог сдержать улыбки.
— Как и меня.
— Наверное, для меня все было немного иначе, чем для вас, — заметила она задумчиво. — Дело в том, что мои родители — ужасно религиозные люди. Я росла в окружении фундаменталистов. Когда Бюро понадобился человек, знающий эту среду изнутри, компьютер моментально выдал мое имя. Впрочем, я бы хотела остаться в Бюро. В принципе работа мне нравится.
И так далее, и тому подобное. Похоже, телке нравится распоэзиваться о своей работе в Бюро. Говори-говори, подумал Даннерман. В этом есть даже что-то новое и успокаивающее — мог ли он предположить, что будет вот так сидеть себе за закрытыми дверьми с другим агентом, пить кофе и выслушивать словесный понос собеседницы.
— …и вот я здесь, — закончила свою эпопею Тепп. — Хотите еще кофе?