Со своего наблюдательного пункта он мог видеть бесчисленное множество тел, и ему показалось странным и нервирующим думать, что он уже привык видеть трупы. До того, как все это случилось, он видел только одно мертвое тело, и в то время это казалось ему чем-то необычным и чуждым. Он был рядом со своей матерью, когда она умерла. По мере того, как жизнь покидала ее, он наблюдал, как она меняется. Он видел, как побледнело ее лицо и застыло выражение, и видел, как последний глоток воздуха был выдохнут из ее увядающего тела. Он видел, как ее старое и хрупкое тело стало тяжелым и бесполезным. К концу у нее было мало сил, но даже тогда потребовалась всего одна медсестра, чтобы помочь ей передвигаться. Когда она умерла, потребовались двое носильщиков-мужчин, чтобы поднять ее с кровати и унести.
Части города вдалеке горели. Огромные густые клубы грязного, черного дыма поднимались в оранжевое вечернее небо от неконтролируемых пожаров. Пока он наблюдал, как неуклонно поднимается дым, его блуждающий разум придумывал бесчисленные объяснения того, как могли начаться пожары – возможно, из-за разрыва газовой магистрали? Или разбившийся бензовоз? Тело, лежащее слишком близко к газовому камину? Он знал, что бессмысленно даже пытаться думать о причинах этого, но ему больше ничего не оставалось делать. И, по крайней мере, подобные мысли помогли ему на время забыть о Джемме и Саре.
Он уже собирался вернуться внутрь, когда его внимание привлекло одно из тел на дороге. Он не знал почему, потому что тело было ничем не примечательным посреди беспорядка и резни. Труп принадлежал подростку, который упал и разбил голову о бордюрный камень. Его шея была неловко вывернута, так что, пока он лежал на боку, его остекленевшие глаза смотрели в небо. Это было так, как будто он искал объяснений. Карлу казалось, что он смотрит на него, чтобы рассказать, что случилось и почему это случилось с ним. Бедный ребенок выглядел таким испуганным и одиноким. Карл не мог смотреть в его страдальческое лицо больше пары секунд.
Он вернулся внутрь, и холодный и неуютный общественный зал внезапно показался ему самым безопасным и теплым местом в мире.
7.
В конце концов Карл вернулся к другим выжившим и обнаружил, что они сидят группой в одном углу темного главного зала. Некоторые сидели на стульях и скамейках, в то время, как другие сидели на корточках на жестком линолеумном полу. Группа собралась вокруг единственной тусклой газовой лампы, и быстрый подсчет голов, которые он мог видеть, показал, что он, казалось, был единственным отсутствующим. Несколько бедных сбитых с толку душ взглянули на него, когда он приблизился.
Внезапно почувствовав себя неловко (но зная, что у него нет причин беспокоиться), он сел на ближайший край группы. Он сел между двумя женщинами. Он был заперт в том же здании, что и они, большую часть дня, и все же он даже не знал их имен. Он очень мало знал о ком-либо, и они очень мало знали о нем. Как бы сильно он ни нуждался в их близости и контакте, он находил расстояние между отдельными выжившими все еще странно желанным.
Человек по имени Ральф пытался обратиться к группе. По его манерам и четкой, вдумчивой манере говорить, Карл предположил, что он был адвокатом, пока мир не перевернулся с ног на голову вчера утром.
- Что мы должны сделать, - сказал Ральф четко, осторожно, медленно и с почти тяжеловесной задумчивостью. - Так это привести себя в порядок здесь, прежде чем мы даже подумаем об исследовании снаружи.
- Зачем? - спросил кто-то с другой стороны группы. - Что нам нужно привести в порядок?
- Нам нужно знать, кто и что у нас здесь есть. Нам нужны еда и вода, нам нужны постельные принадлежности и одежда, и мы должны быть в состоянии найти большую часть этого здесь. Нам также нужно знать, чего у нас нет, и мы должны начать думать о том, где это взять.
- Зачем? - снова прервал его голос. - Мы знаем, что найдем все, что нам нужно, снаружи. Мы не должны тратить здесь время впустую, мы должны просто выйти и заняться этим.