- Я думаю, что самое важное - это решить, хотим ли мы выжить, а не можем ли мы это сделать, - она повернулась лицом к Майклу. - Послушай, я знаю, что у нас может быть все, что угодно – черт возьми, мы могли бы жить в Букингемском дворце, черт возьми, если бы захотели...
- ...как только мы уберем оттуда трупы...
- Ладно, но ты меня понял. У нас может быть все, что угодно, но мы должны спросить себя, есть ли что-нибудь, что облегчит нам с этим справиться? Я не хочу ломать себе кишки, строя что-то, если мы просто закончим тем, что будем здесь заключенными, считая дни до нашей смерти от старости.
Майкл вздохнул. Ее честность причиняла боль.
- Я согласен. Так чего же ты хочешь? Признав, что мы все потеряли все, что когда-либо имело для нас значение, как ты думаешь, ради чего стоило бы сейчас выживать?
Она пожала плечами и снова отвернулась к окну.
- Пока не знаю, - призналась она. - Я не уверена.
Мысли Майкла понеслись вскачь. Он не осмеливался думать о будущем, потому что до вчерашнего дня, казалось, не было большого шанса, что у кого-то из них оно действительно будет. Однако, как всегда одинокий, он понимал, что на самом деле ему было нужно очень мало. Кров, еда и защита - вот и все. Было много аспектов его жизни до катастрофы, которые он был рад наконец-то потерять. Вопрос был в том, исцелит ли время его, Карла и Эммы душевные раны и позволит ли им жить с тем, что осталось?
Их безмолвные и личные размышления были прерваны еще одним неожиданным шумом снаружи. Рев механизмов, за которым последовало низкое, равномерное механическое пыхтение, сопровождаемое криком восторга от Карла.
- Черт возьми, - улыбнулась Эмма. - Ты только послушай это!
Майкл вышел из комнаты и был на полпути к задней двери, когда появился Карл, бегущий в другую сторону.
- Сделал это! - задыхаясь, выдохнул он. - Я, блядь, сделал это!
Он замедлил шаг, гордо прошел на кухню и щелкнул выключателем на стене. Флуоресцентное освещение замерцало и ожило, наполнив комнату резким, безжалостным и совершенно прекрасным электрическим светом.
22.
Трое выживших продолжали работать по дому чуть позже девяти часов вечера того же дня, поскольку наличие электрического света существенно увеличило продолжительность их полезного дня. Как только их припасы были сложены, а фургон и дом надежно защищены на ночь, они остановились, измученные. Эмма приготовила еду, которую они съели, просматривая найденное видео.
Майкл, который сидел на полу, прислонившись спиной к дивану, оглянулся через плечо сразу после одиннадцати и заметил, что Карл и Эмма заснули. Несколько мгновений он пристально вглядывался в их застывшие лица и наблюдал, как мерцающий свет телевизионного экрана отбрасывал на них нервирующие, постоянно движущиеся тени.
Это был странный вечер. Кажущаяся нормальность сидения и просмотра телевизора беспокоила Майкла. Все казалось таким обыденным, когда они начали смотреть фильм полтора часа назад – в течение нескольких минут, каждый из них в частном порядке перенесся в не столь давнее время, когда население страны насчитывало миллионы, а не сотни, и когда смерть была окончательной и неизбежной, и ничего больше. Возможно, ночь казалась такой странной и неправильной именно по этой причине. Им троим напомнили обо всем, что они – не по своей вине – потеряли.
Майклу показалось неутешительно типичным и все более раздражающим, что он в конечном итоге так подумал. Прошло то время, когда он мог наслаждаться дешевым и веселым комедийным фильмом, подобным тому, который он только что просмотрел, потому что это было временное приятное отвлечение, почти обезболивающее для мозга. Теперь почти все, что он видел, слышал и делал, казалось, вызывало в нем глубокие вопросы и ожесточенные эмоциональные споры, с которыми он не хотел иметь дело. Во всяком случае, пока нет.
Его недостаточная концентрация на фильме была такова, что он не заметил, что фильм закончился, пока последние титры не появились на экране в течение доброй пары минут. Снова погруженный в мрачные мысли, он остался сидеть на заднице, ожидая, когда закончится пленка. Когда музыка стихла и сменилась нежной тишиной, он открыл банку пива и растянулся на полу.
Некоторое время он лежал неподвижно и внимательно прислушивался к окружающему миру. Карл слегка похрапывал, и Эмма ерзала во сне, но, кроме этого, они оба были тихими. Снаружи постоянно доносился стук и грохот генератора в сарае, и он слышал порывистый ветер, пробивающийся сквозь верхушки высоких сосен, окружавших ферму. Помимо всего этого, Майкл почти мог слышать зловещее низкое ворчание далекого, но быстро приближающегося шторма. Сквозь полуоткрытые шторы он наблюдал, как первые несколько капель холодного дождя застучали по окну. Сначала шум испугал его, и он приподнялся на локтях. На секунду он увидел определенное движение снаружи.