Когда тела приблизились, она повернулась и пнула первое существо прямо в его иссохшие и гниющие яички. Онo не дрогнулo и не выказалo ни малейшего проблеска эмоций. Вместо этого онo потянулoсь к ней злобными, похожими на когти пальцами и схватилo ее за волосы, дернув вниз на кровать.
Как только первые острые когти вонзились в ее кожу, кошмар закончился.
32.
Этот сон привел Эмму в ужас.
Она проснулась в ледяном поту и в течение нескольких неуверенных мгновений была слишком напугана, чтобы пошевелиться. Как только ей удалось убедить себя, что это был всего лишь сон и что она в безопасности (или в безопасности настолько, насколько она могла ожидать), она наклонилась вправо, чтобы убедиться, что Майкл все еще лежит на полу рядом с ней. Волна прохладного облегчения окатила ее, когда она протянула руку и положила ее ему на плечо. Она подержала еe там несколько секунд, пока полностью не убедилась, что все в порядке. Мягкие, ритмичные движения его тела, когда он дышал, были удивительно успокаивающими.
В дни, месяцы и годы до того, как ее мир перевернулся с ног на голову, Эмма часто пыталась проанализировать скрытый смысл снов. Она прочитала множество книг, в которых предлагались объяснения метафорам и образам, которые заполняли ее разум, пока она спала. Ее мечты изменились с тех пор, как они приехали на ферму Пенн. В видениях, которые она видела во сне этим утром, не было ничего тонкого или скрытого. Они недвусмысленно показали ей ужасающую версию будущего. Версия будущего, которое могло бы так быстро и легко осуществиться.
Вылезая из постели (и стараясь при этом не потревожить Майкла), Эмма подошла к окну и откинула шторы. Несколько секунд она крепко зажмуривала глаза – отчасти из-за яркого света, льющегося сквозь стекло, но в основном потому, что боялась того, что может увидеть снаружи. Она тяжело вздохнула с облегчением, когда наконец осмелилась открыть глаза и увидела, что по ту сторону барьера осталось всего тридцать или сорок фигур. Большая часть толпы, собравшейся прошлой ночью, снова ушла в пустыню, возможно, ее отвлек какой-то другой звук или движение. С тех пор как они выключили генератор, фермерский дом во всех отношениях казался таким же мертвым и пустым, как и любое из сотен тысяч других зданий, разбросанных по сельской местности.
Эмма услышала шум внизу. Было почти восемь часов, и тот факт, что сейчас был разумный час для того, чтобы вставать, в сочетании с тем фактом, что она знала, что ограждение вокруг здания все еще целo, давал ей успокаивающее чувство безопасности и защиты. Чувствуя уверенность, что в доме все в порядке, и все еще стараясь не беспокоить Майкла, она натянула кое-какую одежду и спустилась вниз. Она нашла Карла на кухне.
- Доброе утро, - сказала она, входя в комнату.
Она зевнула и потянулась. Кроме бормотания чего-то невнятного, Карл не остановился и не оторвал взгляда от того, что делал.
Эмма стояла и с минуту смотрела на него. Он был полностью одет и, очевидно, умылся и побрился. Он рылся в кухонных шкафах и собрал кучу еды и припасов на столе.
- Что ты делаешь? - осторожно спросила она.
- Ничего, - пробормотал он, все еще не поднимая на нее глаз.
- По-моему, это не похоже на "ничего".
Карл не ответил.
Чувствуя его явное нежелание разговаривать, Эмма обошла его и направилась к плите. Она подняла чайник и встряхнула его. Довольная тем, что внутри было достаточно воды, она снова поставила его и зажгла газовую горелку. Чайник и плита были холодными и неиспользованными. Что бы там ни делал Карл, это, очевидно, было важно, потому что он не потрудился приготовить себе что-нибудь выпить с тех пор, как встал. Одна вещь, которую трое выживших быстро обнаружили, что у них было общее, - это необходимость выпить горячего напитка, прежде чем они смогут функционировать утром.
- Хочешь кофе? - дружелюбно спросила она, решив не позволить его враждебности остановить ее.
-Нет, - резко ответил он, все еще избегая смотреть ей в глаза. - Нет, спасибо.
Эмма пожала плечами и насыпала кофейные зерна в две кружки.
В комнате царила гнетущая атмосфера. Единственный звук исходил от кипящего на плите чайника. Карл продолжал рыться в шкафах и ящиках. Эмме стало не по себе. Он явно что-то замышлял, но явно не хотел говорить, и она не могла придумать, как бы незаметно спросить его, что он делает. Она быстро пришла к выводу, что ей следует просто спросить прямо еще раз, и что она должна продолжать спрашивать, пока не получит ответы, которые она хотела.