С последним рыком мотора и заключительным всхлипом практиканта Жуйживьом остановил машину перед Амадисом Дюдю, который провожал злобным взглядом археолога, идущего навстречу каравану.
— Здрасьте, — сказал Жуйживьом.
— Здрасьте, — ответил Дюдю.
— Брру-а-а! — сказал практикант.
— Вы приехали как раз вовремя, — поощрительно отметил Дюдю.
— Отнюдь, — возразил профессор. — Я приехал раньше времени. Кстати, почему вы не носите желтые рубашки?
— Потому что они жуткие.
— Да, нельзя не признать, что с вашим землистым цветом лица надеть такую рубашку равносильно катастрофе, — сказал Жуйживьом. — Только видные мужчины могут себе это позволить.
— Вы считаете себя видным мужчиной?
— Прежде всего, молодой человек, вам бы следовало обращаться ко мне по чину. Я профессор Жуйживьом, а не кто-нибудь там еще.
— Это вопрос второстепенный, — заключил Дюдю. — Я лично считаю, что Дюпон куда красивей вас.
— Профессор, — добавил за него Жуйживьом.
— Профессор, — повторил Дюдю.
— Впрочем, можете называть меня доктором, это как вам больше понравится. Вы, я полагаю, педераст?
— Разве нельзя любить мужчин, не будучи педерастом? — спросил Дюдю. — Какие же вы все невыносимые зануды!
— А вы хам невоспитанный, — сказал Жуйживьом. — Какое счастье, что я не ваш подчиненный.
— Но вы именно мой подчиненный.
— Профессор, — уточнил Жуйживьом.
— Профессор, — повторил Дюдю.
— Это не так, — сказал Жуйживьом. — Вы мне не начальник.
— Нет, начальник.
— Профессор, — повторил Жуйживьом, и Амадис повторил за ним.
— Я подписал контракт, — сказал Жуйживьом, — и не обязан никому подчиняться. Более того, это мне все должны подчиняться, когда речь идет о правилах санитарной гигиены.
— Меня не предупредили об этом, доктор, — сказал Амадис Дюдю, одю-дюмавшись.
— Ну вот, наконец-то вы стали передо мной заискивать.
Амадис вытер лоб; он весь взмок. Профессор вернулся к машине.
— Идите-ка помогите мне, — позвал он.
— Я не могу, профессор, — ответил Дюдю, — археолог сказал, чтобы я стоял как вкопанный, и теперь мне не вытащить ног из песка. Я врос.
— Глупости, — сказал профессор. — Это всего лишь литературный оборот.
— Вы так считаете? — спросил Дюдю с беспокойством.
— Пфру-у! — сказал профессор, дунув Амадису прямо в нос, и Амадис, испугавшись, бросился наутек.
— Вот видите! — крикнул вдогонку Жуйживьом. Дюдю уже возвращался со всеми признаками газового отравления.
— Я могу вам помочь, профессор? — предложил он.
— Ага, я вижу, вы стали сговорчивей, — сказал Жуйживьом. — Тогда ловите.
Он бросил Дюдю огромный ящик. Тот поймал, пошатнулся и уронил ящик себе на правую ногу. Мгновение спустя он очень правдоподобно изображал перед профессором щеголеватого фламинго на одной ноге.
— А теперь, — сказал Жуйживьом, садясь за руль, — несите этот ящик к гостинице. Там и встретимся.
Он растолкал заснувшего практиканта.
— Эй! Мы уже приехали!
— Правда? — блаженно вздохнул тот.
В следующее мгновение автомобиль рванул с холма вниз, и практикант снова уткнулся в грязное полотенце. Амадис проводил взглядом машину, посмотрел на ящик и, припадая на правую ногу, стал прилаживать его себе на спину. К несчастью, спина у него была круглая.
VIII
Мелкой поступью, сообразной остроносым бежевым башмакам, драповый верх которых придавал этим диковинным предметам вид достойного благородства, Атанагор шагал навстречу каравану. Короткие коричневато-серые штаны оставляли его костлявым коленям полную свободу сгибаться и разгибаться; над поясом пузырем нависала рубашка цвета хаки, выцветшая в результате дурного обращения. Портрет археолога довершала колониальная каска, оставшаяся висеть в палатке, — владелец никогда ее не носил. Шагая через пустыню, Атанагор думал о том, какой наглец этот Дюдю; он безусловно заслуживает хорошего урока, а то и нескольких; как знать, может, и этого ему будет мало. Археолог смотрел в землю; все археологи так делают: они не имеют права пренебрегать мелочами, ибо находка нередко оказывается детищем счастливого случая, что бродит где-то у самых ног, как о том свидетельствуют исследования монаха Ортопомпа. Сей почтенный старец жил в X веке в монастыре бородачей, среди коих являлся наиглавнейшим, поскольку единственный из всей братии умел красиво выводить буквы.
Атанагор вспомнил день, когда Жирдье доложил ему о прибытии в их края господина Амадиса Дюдю; свет надежды озарил тогда его сознание и разгорелся еще ярче после обнаружения ресторана. Недавний разговор с Дюдю вернул археолога в состояние изначальной беспросветности.
Может быть, караван немного встряхнет слежавшуюся пыль Экзопотамии; что-нибудь переменится, появятся приятные люди... Атанагор с огромным трудом шевелил мозгами: в пустыне эта привычка утрачивается быстро. Мысли его облекались теперь в примитивно-банальную форму — в лучшем случае принимали вид луча надежды, а то и вовсе чего-нибудь непотребно-прозаического.
В поисках счастливого случая у себя под ногами, в размышлениях о монахе Ортопомпе и грядущих переменах,
Атанагор набрел на камень, до половины засыпанный песком. Засыпанная половина предполагала продолжение, в чем археолог удостоверился, встав на колени и попытавшись его откопать. Обнаружив, что камень уходит вглубь, он ударил молотком по гладкому граниту и сразу же прижал к нему ухо. Поверхность камня была теплой, потому что средний солнечный луч падал как раз на это место. Звук разбежался и замер в далеких подземных глубинах, из чего археолог заключил, что там кое-что есть. Он заметил место по расположению каравана, не сомневаясь в том, что потом без труда найдет его, а фрагмент исторического памятника старательно присыпал песком. Едва он закончил с камнем, как первый грузовик, доверху заваленный ящиками, пропыхтел мимо него. Следом тащился второй, тоже нагруженный тюками и оборудованием. Грузовики были огромные, длиной в несколько десятков археологических молотков; они радостно рычали. Рельсы и инструменты бились о крытый брезентом кузов, а сзади болталась красная тряпка. Третий грузовик вез людей и поклажу. Следом ехало желто-черное такси, опущенный флажок которого означал предупреждение для невнимательных пешеходов. Атанагор заметил внутри хорошенькую девушку и помахал рукой. Проехав еще немного, такси остановилось, будто в ожидании. Археолог поспешил к машине.
Из машины вышел Анжель, сидевший рядом с шофером.
— Вы нас ждете? — спросил он.
— Я шел вам навстречу. Как доехали?
— Терпимо, — сказал Анжель, — если исключить тот момент, когда капитан попытался плыть по суше.
— Охотно вам верю, — сказал Атанагор.
— Вы господин Дюдю?
— Ни в коем случае! Ни за какие экзопотамские горшки Британского музея я бы не согласился называться господином Дюдю.
— Простите, так сразу не угадаешь, — сказал Анжель.
— Ничего страшного, — сказал Атанагор. — Я археолог. Я здесь работаю.
— Очень приятно. А я инженер. Меня зовут Анжель. А там, внутри, — Анна и Рошель, — он указал на такси.
— Там еще есть я, — буркнул таксист.
— Разумеется, мы вас не забудем, — заверил его Анжель.
— Я вам очень сочувствую, — сказал Атанагор.
— Почему?
— Думаю, Амадис Дюдю вам не понравится.