- Полковник! – прозвище настолько приклеилось к Себастьяну, что многие из ребят были уверены, родители на самом деле назвали его «Полковник Моран». Это было только на руку неугомонному парню, ненавидящему свое настоящее, излишне вычурное на его вкус, имя.
- Да, Гейб? Чего тебе? – он, досадливо поморщившись, вылез из-под мотоцикла после получаса тщетных попыток прикрутить одну важную деталь к заведомо неподходящей к ней части двигателя. Вытер руки промасленной тряпкой, заправленной в карман комбинезона, стащил через голову растянутую футболку, в лучшие времена имеющую белый цвет, и принялся умываться. Смешно отфыркивался, стараясь взбить как можно больше пены из того огрызка мыла, что был у него в наличии.
- В школе новенький, - парень, щурясь от яркого солнца, бьющего прямо в глаза, произнес эти слова таким же восторженным тоном, каким, должно быть, Колумб объявлял своим спутникам об открытии Америки.
- И что? – вытирая голову серым от количества стирок полотенцем, осведомился Себастьян.
- Неужели тебе неинтересно кто он?
- И кто же? Внебрачный сын архиепископа Кентерберийского? - небрежно поинтересовался Моран.
- Лучше. Тот самый Джеймс Мориарти, - почти благоговейно прошептал Гейб.
- Ох, черт.
О семье Мориарти в городе слагали легенды. Именно они были первыми бутлегерами в этом районе, сколотив состояние на незаконной продаже алкоголя. Говорили, их род уходил к первым поселенцам, к беглому преступнику Уильяму «Бешеному» Мориарти, из итальянских то ли графов, то ли еще кого. Он был осужден за убийство собственной жены и ее любовника. Или своего любовника и его жены – завеса тайны над этой историей была черной и непрозрачной.
Сегодня некогда процветающий клан вырождался («А все из-за их темных делишек», - шептались в городе), из ныне здравствующих членов семьи оставалась Старуха, как звали ее местные, один ее сын (из пятерых, которым она подарил жизнь) и внук, наследник состояния, нажитого семьей за все предыдущие поколения. Остальные родственники были либо убиты, либо сгнили в тюрьмах, либо просто пропали без вести, породив очередную волну жутких слухов, на этот раз о том, как Старуха проклинала неугодных, одержимая идеей чистоты крови. О внуке было мало что известно – его отправили прочь почти сразу после рождения, затем он учился в какой-то частной школе, Старуха не очень-то распространялась на этот счет. А сейчас вот, зачем-то, вернулся.
Да еще и учиться будет в том же классе, что и он сам, быстренько подсчитав, сделал неутешительный вывод Себастьян. Как ни странно, они с принцем криминальной империи родились в один и тот же год, с разницей в пару месяцев. Себастьяну до этого было ровным счетом никакого дела.
***
Джеймс небрежно снял воображаемую пылинку с манжеты своей дорогой рубашки и с брезгливым любопытством посмотрел на парня, стоящего поодаль. Это прозвище «Полковник» раздражало его своей вульгарностью и крайним несоответствием действительности. Глядя на Себастьяна, он видел не спокойствие и рассудительность человека, отдавшего полжизни стране и Королеве, а бьющую через край уверенность в себе и собственном теле, свойственную лишь глупой юности. Полковник Моран был наполнен энергией, словно взболтанная бутылка шампанского – пузыриками. Он даже не ходил, а пружинисто подпрыгивал при каждом шаге. И это почему-то ужасно раздражало Джима, двигающегося с грацией представителя семейства кошачьих, бесшумно и неслышно.
- Эй, Полковник! – симпатичная брюнетка повисла на локте Себастьяна, ее огромная грудь колыхалась при каждом движении, задевая плечо парня.
- Джинни, привет, - он без особого энтузиазма поприветствовал ее, стараясь высвободить руку, зажатую в ярко-красных длинных ногтях.
- Покатаешь меня? – подошедший ближе Джим закатил глаза, настолько недвусмысленно прозвучала эта фраза.
- Не сегодня, дорогуша, у него много дел, - медоточивый голос прозвучал из-за плеча Себастьяна, и он развернулся, с удивлением воззрившись на того, кто посмел вмешаться в его разговор с почти-бывшей девушкой.
- Мы знакомы? – по-пижонски зализанные назад волосы, брови, словно кто-то окунул пальцы в угольную пыль и нарисовал две дуги на белом холсте кожи, глаза, пристально следящие за каждой эмоцией, отражающейся на лице Себастьяна. И щуплое телосложение.
- Джеймс Мориарти. Думаю, ты обо мне слышал.
- А вот я – нет, - чувство самосохранения у Джинни отсутствовало напрочь, это Моран усвоил сразу, когда, пытаясь произвести впечатление, гнал на мотоцикле по ночной автостраде. Она прижималась к нему, радостно вопя, а потом закрыла его глаза ладонями, заставляя ехать вслепую. Парень не знал, каких богов за это благодарить, но они оба выжили, не столкнувшись ни с деревом, ни с каким-нибудь дальнобойщиком.
- Мадемуазель, - Джим стянул ее руку с плеча Себастьяна и приложился к ней губами. Затем почти нежно провел розовым языком между двумя костяшками, отстранился, продолжая держать ее теплую ладонь, и улыбнулся, внимательно глядя на опешившую девушку, - думаю, это упущение можно исправить.
- И чем же таким я сегодня занят? - поспешил вклиниться в разговор рассерженный Моран.
- О, ты еще здесь? – картинно удивился Джим. – Сегодняшний вечер тебе придется провести в моей компании. Есть одно дело, которое я хочу обсудить.
Гул голосов, типичный для перерыва между занятиями, позволял им разговаривать почти незаметно – только Виктор, увидев эту странную диспозицию, принялся проталкиваться к ним, помогая себе локтями.
- Мне нечего с тобой обсуждать, - Себастьян распрямил плечи и, нахально улыбнувшись, крепко поцеловал Джинни, решив, что она еще может какое-то время побыть его девушкой, ничего страшного в этом не будет.
- Это мы еще посмотрим, - прошипел Джим напоследок, прежде чем удалиться, гордо подняв голову.
- Что это было? – спросил Виктор, оторвав наконец от него Джинни и отправив ее прочь. Он яростно посмотрел на Себастьяна, время от времени взлохмачивая свои вьющиеся волосы, запуская в них пятерню и сильно дергая. – Ты совсем с ума сошел? Посередине коридора, лижешься со своей дурочкой и умудряешься поссориться с великим и ужасным Мориарти. Ты слышал, что в его семье принято делать с неугодными? Могу просветить!
- Подожди, - Себастьян прервал монолог и приложил холодные пальцы к начавшей противно ныть голове. – Дай мне пять минут. Потом расскажешь свои ужасы во всех кровавых подробностях. Что там у нас следующее?
- Биология, - раздраженно ответил Виктор, сбавив, впрочем, голос, заметив необычную бледность друга, - встретимся там?
- Да, пожалуй.
Решив ненадолго сбежать от неусыпного внимания Виктора, буравящего его глазами, Себастьян громко хлопнул дверью ближайшего мужского туалета и нагнулся над раковиной, зачерпывая ладонями холодную воду. Закрыв глаза, опустил лицо, позволяя себе на секунду сосредоточиться только на этих ощущениях, смыть боль, что сверлила отверстия в его бедном черепе.
Открыв глаза, в грязном зеркале, висящем над раковиной, он увидел последнего человека, с которым хотел бы сейчас встретиться. Поигрывая неизвестно откуда взявшимся ножом, почти ласково поглаживая его лезвие холеными пальцами, Джим приближался к нему танцующей походкой, с усмешкой глядя на выражение неприязни, появившееся на лице Морана. Стоило прохладной стали коснуться его щеки, как Джим, вплотную прижался к обтянутой джинсами заднице Себастьяна и тихо прошептал на ухо, обжигая горячим дыханием: - Я все-таки думаю, нам есть что обсудить. Я собираюсь нанять тебя и твою банду. Оплата наличными. Работа непыльная. Соглашайся, я сегодня такой добрый, поражаюсь сам себе.