Я глянул на Олега, Ваню и Мишу. Сидят себе спокойно. Трезвые. Довольные. Побритые и при галстуках. Клещи их не кусали. Коньяк они вчера не пили. У всех всё как всегда. Один я оказался вдруг чумным.
- Татьяна Даниловна, зайдите на минуточку! – проскрипел шеф в телефон, и как только та появилась на пороге – попросил: - Принесите пожалуйста Сергею аспирин и галстук! У вас, кажется, висели какие-то в шкафчике?
Даниловна закрыла за собой дверь ничего не ответив, а в кабинете воцарилось гробовой молчание. Я мучительно пытался сообразить – что же мне сейчас сказать такое, чтобы не выглядеть идиотом в глазах коллектива. Хотя – плевать мне на коллектив! Нравиться надо сексуальному партнёру и начальнику. Вчера я не понравился партнёру. Сегодня мной недоволен уже начальник! Что же дальше будет?
Через минуту секретарша принесла стакан воды с растворённым в ней аспирином и галстук. Я сначала затянул на шее удавку, а потом уже выпил стакан кислой шипучки.
- Спасибо! Через пять минут я буду в норме! – заверил я блокнот, лежащий передо мной на чёрном столе.
Вован пробубнил свою обычную мантру, мы записали в блокноты то, что должен был сделать каждый до пятницы и разошлись по рабочим местам. Перед окончанием планёрки, когда все уже задвигали за собой стулья, я повернулся к шефу и ломки голосом промямлил:
- Иван Николаевич! У меня вправду такое впервые в жизни! Голова прям огнём…
- На больничный иди раз заболел! Мне тут только инфекции не хватало! – сухо ответил шеф, взял трубку и забыл о моём существовании:
- Алёшеньки! А кто это? А-а, Василий Михайлович? Теперь узнал. Ну, рассказывай! Да спасибо, помаленьку!
Я вышел из кабинета и сразу увидел, как Вован собрал вокруг себя народ около туалета и что-то оживлённо объясняет. «Под меня подкоп ведёт, козья морда! Агитирует почище Ленина! Ишь, ручонками машет! Того гляди – взлетит!» – подумалось мне тоскливо. Хотел пройти мимо и сделать вид, что ко мне это сборище никакого отношения не имеет и я вообще выше всяческих интриг, но тут расслышал речь Вована, и у меня немного отлегло.
- Заказал новый кухонный гарнитур! Мне его поставили и сказали, что мойку надо ждать неделю, пока её отольют. Знаешь, как из гранита. И цена – сто двадцать косарей! В субботу привозят мойку, а я-то на работе. Дома попросил посидеть дочу. Той тринадцать лет, а верзила уже почти с папу ростом! Она им открыла дверь, а сама ушла в комнату. Потом рассказывает мне: слышу, говорит, на кухне что-то бац! Упало! И тишина. Проходит с час наверно. Она решила посмотреть – как там дела идут. Выхожу, говорит, на кухню – мойка лежит на полу разбитая пополам - и никого! Они её как грохнули, так удрали, пидарасы, и теперь я до этой бригады дозвониться не могу. Вчера весь день их набирал, сейчас звоню – абонент временно не на связи. Вечером поеду, буду концы искать. Я им сто двадцать косарей дарить не собираюсь! Вот где головняк-то ещё! И ведь русские что характерно работали!
Народ покивал головами, а я над каждой кивающей головой внезапно увидел бегущую строку: так тебе и надо! И сам подумал: и это ты называешь головняком? Головняк – это когда клещ укусил и теперь три недели ходи и думай: сдохнешь ты от этого или пронесёт? Кстати, мне же надо у кого-то денег перехватить! Стыдно, а что делать! Как же не вовремя я купил эту тачку!
- Ваня, тут такое дело… - завёл я разговор с Ваней, когда тот остался в коридоре один, - я тачку взял, и вдруг резко деньги понадобились. Не перехватишь мне пятёрку до зарплаты?
- Извини, всё потратил! Осталось две сотки и холодильник пустой! – сделал тот честные глаза.
«А если найду, тварь? Ты же сегодня только на обед три сотни в пиццерии спустишь!» - так и просилась из меня фраза, но я только молча покивал и пошёл ловить Олега.
- Олег, тут такое дело… Пятёрку не займёшь до зарплаты? Я тачку…
- Извини, Сергей, но ко мне завтра Тоня приезжает. Надо встретить человека, в театр хотим сходить, а денег - ну вообще в обрез!
«Какой театр для этой дуры колхозной? Борща ей свари со свиной лыткой, налей стакан, пошоркай и выгони к чертям! Сучёныш! Ещё в пятницу наверняка бы сразу метнулся к матери и занял бы для меня хоть полтинник! Мать у него через два дома живёт и директором универмага работает. А сегодня я для него словно уже и не начальник, а труп ходячий!» Но я снова ничего не сказал, посмотрел в сторону Миши, и по его хитрому взгляду понял, что тот уже в курсе и заготовил для меня какую-то железобетонную отмазку. «Можно не просить?» - подумал я в сторону Миши, и снова прочитал по его мысленной бегущей строке: «Хрена тебе лысого вместо денег!»
День прошёл как в плохом сне. Все чем-то были заняты, все куда-то звонили, ездили, смеялись, а я словно выпал из жизни. Делал вроде бы всё так как всегда, но смысл происходящих вокруг меня звуков и событий терялся на подступах к подкорке. Я постоянно зевал, чего со мной на работе не случалось прежде никогда. Мозг был занят совсем другими проблемами: где взять пять тысяч и как узнать: болен я или нет? Едва дождавшись окончания работы, я сдал Даниловне казённый галстук и вышел на улицу. Лил настоящий осенний дождь, а я конечно же оказался без зонта и плаща. Ну что за невезуха! Мимо меня проехал Вован, на секунду притормозил и спросил – в какую мне сторону? Я ответил, что на правый берег.