— Архитектором? Значит, ты решила пойти по его стопам? — спросил Феликс и стал в непонимании смотреть на девушку. Если это так, то почему она так пренебрегала учёбой?
— Я? Архитектором? Пф! — Бриджит от души рассмеялась, смахивая несуществующие слёзы с глаз. — Ой, ну да, я-то и в архитекторы! Да я геометрию презирала с того класса, как она у нас появилась!
— Но тогда почему?
— Он хотел, чтобы я была, как он, — пожала плечами девушка, — а потом учил, как себя нужно вести, какую профессию выбрать и остальное. Как-то я затеяла спор с ним, что хочу заниматься фотографией, что мне не место в архитектурном, так сразу получила от него, а потом ещё и мама отхватила. Обвинил её в том, что она виновата в моём воспитании и в неподчинении. Ради мамы в нашу Академию и пошла, чтобы он не трогал её. Она тоже боялась, потому так просила ректора взять меня.
Феликс не верил своим ушам. Он удивлённо смотрел на неё. История Бриджит похожа на его собственную историю одной немаловажной деталью — оба отца плевать хотели на то, что их дети личности, отделимые от них своими целями, мечтами, амбициями…
Марсо не знал, что сказать. В его памяти пронеслись те моменты, когда он думал о том, что Бриджит нагло использует чьё-то место, не может потрудиться даже нормально посещать пары или делать домашнее задание. Теперь причина ясна, и Марсо сам не знает, как поступил бы на её месте. Как вообще можно терпеливо находиться и что-то делать в том месте, куда тебя насильно засунули?
Феликс взглянул на Боннет и убедился, что ей действительно не место в их Академии, но это не значит, что она хуже, чем все остальные.
— Он был отстойным отцом, — продолжила девушка, смотря вдаль. — Настолько отстойным, что словами не передать.
— Подожди… Только сейчас заметил прошедшее время. Что значит «был»?
— М? Ну, как же, с недавних пор я осталась одна, — Бриджит неловко почесала затылок и внимательно посмотрела на парня. — В тот день, когда я в первый и последний раз позвонила тебе.
Марсо впал в оцепенение. В его голове сначала было пусто, но через пару секунд Феликс начал вспоминать их разговор по телефону, когда ночь укрыла своей мглой весь их большой город. Он тогда не спал. Десять часов вечера — ничто для мужского крепкого организма, но, когда парень поднял трубку и услышал до боли раздражающий голос, ему захотелось показать всё своё недовольство.
— Боннет? Тебе чего? — выходит ещё грубее, чем он планировал, но Феликса это не расстраивает. Наоборот, он мысленно хлопает себя по плечу.
— Хотела узнать, как у тебя дела, — на том конце провода голос приветливый, но какой-то тихий, спокойный, будто не голос Бриджит. Марсо не обращает на это никакого внимания.
— Нормально у меня дела.
— Это хорошо. У меня…
— Я не интересовался, Боннет, — выдыхает он и мысленно дает себе пять. В этот момент она точно должна отключиться.
Недолгое молчание кажется напряжённым, но Феликс старается не думать об этом.
— Да, я… Кажется, моя жизнь идёт не так, как я хотела.
— Ничего удивительного, — ухмыляется он. — Твоё имя — идеальный синоним к слову «облажалась»
— Согласна, — Бриджит выдыхает. Слышатся посторонние мужские голоса. — Я когда-то читала, что не всегда в жизни человека будет чёрная полоса, обязательно наступит день, когда полоса станет белой, правда ведь?
— Ты в философию ударилась, дурочка? — Феликс потёр двумя пальцами виски и сел на кресло, лениво переключая каналы на своей новой плазме. Ему не было никакого дела, что там говорит эта девчонка, но он понимал, что такого явного раздражения уже не чувствует, а потому его речь стала менее отчуждённой. — Да, всё так и есть. Главное не быть безрассудным и обдумывать каждый свой шаг.
— Ты прав. Хорошо, если так… — Бриджит еле слышно шмыгнула носом, но Феликс уже почувствовал прилив отвращения, представив, как она размазывает сопли по своему лицу. — Когда-нибудь мы все будем в порядке.
— Я и так в порядке.
— Это делает меня счастливой. И да, ты мне нравишься.
Феликс устало вздохнул и выпалил:
— Я знаю это! И я был в порядке, пока ты не позвонила, Боннет!
Послышался тихий смех, мужские голоса за тем проводом стали отдаляться, пока полностью не исчезли.
— Кто это там у тебя был? — спросил парень.
— Родственники. Помогали мне. Прости, Феликс, мне пора идти. Спасибо, что подтвердил мои слова. Всё и правда когда-нибудь будет хорошо.
— Станет ещё лучше, когда ты уйдёшь, — он хотел сказать «из моей жизни», но почему-то не сказал и даже не захотел дополнить. Ему показалось, что эта фраза звучит правильно без каких-либо дополнений.
Бриджит вновь замолчала, но Марсо казалось, что она улыбается.
— Добрых снов, Феликс. Увидимся завтра.
— И тебе хорошо выспаться, Боннет.
Парень отключил телефон, небрежно бросил его на кровать и откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза. Этот разговор был странным, но не более, потому что забыл он о нём уже минут через десять.
И Бриджит не пришла на следующий день. Феликс радовался этому, как малое дитя. А сейчас он сидел и смотрел, как выстроенный за два года образ Бриджит рассеялся в его голове. Она посмотрела на него и подмигнула.
— Мне так хотелось до последнего заниматься тем, чем нравится. Надеюсь, я хоть что-нибудь сделала.
Феликс тут же вспомнил картину «Солнечное поле» и без раздумий ответил:
— Даже не сомневайся.
Боннет вздохнула и на несколько секунд Марсо увидел в её глазах тоску. Ему пришла идея, странная такая, но выкинуть из головы он её уже не мог.
«Но что я теряю? Возможно, я наконец нашёл человека, который меня поймёт».
— Твой папа не самый, как ты выразилась, отстойный, — он выдохнул пар, глядя, как руки Бриджит становятся блёклыми в лучике солнца, что наконец появилось за долгое время их маленького путешествия. — Мой отец тот самый человек, который заставляет подчиняться ему. Казалось, таких стоило бы уважать за ум и успешность, но это вовсе не так. Я о нём ничего не знаю… Отцовские чувства в нём никогда не зарождались, а мои и подавно. Единственное, что он сделал для меня хорошего, так это обеспечил.
— А мама?
— Мама… Мама умерла, когда мне было около шести. Её я почти не помню, но помню, как был счастлив находиться рядом с ней. И только недавно я стал замечать, что черты матери во мне потихоньку рассеиваются и образ мышления становится похожим на отцовский. Если бы ты знала, как я боюсь… — он сглотнул неприятный ком в горле. Феликс изо всех сил старался почувствовать тепло, исходящее из руки девушки, будто бы ища поддержки. Но всё так же он чувствовал лишь холод и опустошение.
— Боишься превратиться в него?
Боннет не смогла сказать ничего, кроме этого. Она озвучила ту мысль, которую сам Феликс всегда боялся произнести самому себе, и сейчас он чувствовал, что именно она его понимает как никто другой. Марсо всматривался в эти голубые глаза напротив, стараясь найти в них хоть каплю глупости, наивности — того, что он всегда видел в них раньше, потому что так было удобно, но ничего подобного теперь не находил. Лишь нежность и понимание, чего ему так сильно не хватало в жизни. А еще бесконечная любовь…
Нежная улыбка появилась на лице Бриджит, как бы давая понять ему, что все страхи должны остаться позади.
— Ты мог бы стать таким же, как он… Но никогда не станешь. И знаешь почему? — её взгляд вдруг сделался серьёзным. — Потому что ты уже стал другим, Феликс. Ты стал очень хорошим человеком. Не только я так думаю. Ты взгляни на Фредерика — такой улыбчивый, весёлый, добрый парень. Ты думаешь, он бы назвал тебя другом, будь ты похож на своего отца? Не надо бояться этого — всё уже позади. И не надо жалеть — ты ничего не потерял от матери. Ты прекрасен в каждом своём проявлении. И таким тебя любят окружающие. Я в том числе.