— Ну а мы с тобой давай чай варить, — предложил Тимоха, удивив Ивана своей инициативой и неискусственной заботливостью. Видно, и у Тимохи отмякло сердце оттого, что кончилось затянувшееся безделье и началась работа, ради которой они все и рвались в тайгу.
Правильное дело предложил Тимоха, хорошо с костерком в тайге. Уютно и спокойно. Благо площадку для костра вытаптывать не надо, вытоптана она здесь давным-давно, и вот оно, черное пятно от костра, зажженного еще в первый день приезда. Это место теперь как железнодорожная станция, где происходит перегрузка с широкой колеи на узкоколейку. В хребет от кострища уползает тропа, а в другую сторону, в долину, ведет широкая полоса тракторных следов.
За своей березой для черня Костя подался по тракторной колее, и не успел он еще скрыться за недалекими деревьями, как раздался его веселый и тревожный голос:
— Э-эй! Давай сюда. Идите посмотрите, что делается. Медведь.
Тимоха и Иван разом вскинулись — где медведь? — и тут же поняли, что опасности нет, но и то поняли, что Костя так зря кричать не станет. Торопливо, с переходом на рысцу, они поспешили на крик.
Костя стоял на тракторной дороге и крутил головой то в одну, то в другую сторону.
— Ты смотри, как он сиганул.
— Кто сиганул? — выдохнул Тимоха.
— Да медведь, говорю. Подошел к дороге, она его чем-то насторожила или еще что, вот он и прыгнул через дорогу. Вот его след и вот. Это сколько же метров будет?
— Хорошо прыгнул, — подошел и Глеб. — Здоровый мишка.
Прыгнул-то он, может быть, и хорошо, но от глубоких и крупных следов хозяина, от его мощного броска через дорогу, стало неуютно и знобко. Проснулся, значит, хозяин, теперь ходи, да оглядывайся.
— Не надо бояться, — Глеб посмотрел на своего подопечного, Ивана, поняв его опаску. — Медведь вниз ушел. Здесь ему пока делать нечего.
— Всяко бывает, — засомневался Костя. — Он же хитрый и себе на уме. А если злой… Помнишь, как медведь схарчил охотника из Озерного? Я еще рассказывал. Охотник опытный был, а вот попался. Медведь его скараулил в засаде. В три прыжка настиг. Тот и глазом не успел моргнуть, ружье не взвел. Потом замеряли прыжки и диву давались, какие они здоровые. Куда твоему Брумелю.
— Брумель вроде в высоту прыгал, — решил уточнить Глеб.
— А этот куда хошь прыгнет, — показал желтоватые зубы Костя. — И вверх, и вниз, и вдоль, и поперек.
Черни для колотов мужики еще не вырубили, покрутились в поисках их неподалеку от медвежьих следов и наткнулись еще на одни следы, параллельные мишкиным — изюбриные. Вполне может быть, что пролегли они в такой близости друг от друга совсем не случайно и где-нибудь, да сойдутся, на горький страх одних и сытую радость других обитателей тайги.
— Теперь этот медведь седьмую Казань перегребает, — сказал Глеб.
Фраза эта, с детства знакомая Ивану, но не расшифрованная до сих пор — почему Казань, почему седьмую? — означала, что тот, о ком говорится, спешно покинул эти места и ушел далеко.
Глебу Иван всегда верит: Глеб говорит только то, что есть, без тайного или явного лукавства. Да и нечего здесь лукавить: были здесь рогатые звери и ушли. За ними следом ушел хозяин. Вот и все дела.
С медведями у Глеба особые отношения, и выражаются они в несколько фатальной фразе: медведей я не боюсь, я им никогда ничего плохого не сделал, зла у них ко мне нет, и они меня не трогают. Если б я охотился на них — тогда другое дело.
Не год, не два знает Иван Глеба, побегал-полазил с ним по тайге и знает, что все это так. Не один охотник или браконьер материли на всю тайгу и поселок, и неизвестного им гада, который разряжал и крал настороженные медвежьи капканы. Капканы Глеб разряжал, это верно, но никогда их себе не брал. Уносил подальше и прятал под валежник. До второго пришествия искать будешь — не найдешь.
— Стрелять по медведю — это я еще понять могу, хотя сам без крайней необходимости ружье не подниму. А капкан — убийство.
Однажды Глеб нашел такой капкан при Иване. Вернее, причуяли ловушку собаки Глеба, рыжие и остроухие лайки, и прямиком вывели к капкану. Приманка нехитрая. Кол, а на нем протухшая рыбина. Неподалече еще кол и тоже с тухлой рыбой. Если провести от кола к колу черту, вот тут и смотри капкан, да будь осторожен: стальные клещи могут без труда перебить кость на слабой ноге человека. Расчет тут прост. Медведь, поймав носом запах тухлятины, придет к ловушке, а сняв деликатес с одного кола, тотчас по прямой направится к другому и непременно попадает в капкан. И тогда хозяину тайги остается только реветь от боли и ждать врага, который прекратит его мучения. Но если вырвется, тогда он сам мучителя караулить будет и всех, кто на него похож.