Пили из горла небольшими глотками по кругу.
Василий ощутил, как тепло волна за волной охватило сначала туловище, а потом от центра живота очень медленно стало распространяться к конечностям.
Через некоторое время он осознал, что вновь ощущает свои ноги. Да-да, теперь в ступнях чувствовалось приятное покалывание и он даже мог шевелить пальцами. Вечно мокрые холодные ноги сейчас были в шерстяных носках и новых ботинках. И все благодаря десантнику, который лежал рядом и с некоторым изумлением смотрел стеклянными голубыми глазами в свинцовое серое небо.
Через три-четыре минуты двухсотграммовая фляга кончилась. Вдали раздался пронзительный гудок маневрового паровоза.
Любезный повеселел, на его суровом пожелтевшем лице появилось что-то типа румянца.
- Я вот одного в этой войне не пойму, Жиробас, - сказал он, выковыривая ногтем мизинца что-то из зубов. - Война идёт уже десятый год, конфликт то горит, то тлеет, а шахты все это время работают, уголь по железке постоянно идёт в Унитарию.
- Если уголь не будет идти, на какие деньги ополчение оружие закупать будет? - оживился Жорес, - да и Унитарии это выгодно, она же его дальше в Европу перепродаёт.
- Ты что думаешь, Жиробас, ты же вроде как профессором был, до того как автобус с беженцами подорвал на мосту? - поинтересовался Любезный.
- Думаю, надо поле переходить, пока состав идёт. После прохода товарняка они всё время из тяжёлых миномётов утюжить начинают. А по факту торговля углём целям войны никак не противоречит. Война нужна руководству Унитарии. Они к власти пришли благодаря этой войне и, скорее всего, долго не продержатся, если она кончится.
- А континенту-то она зачем?
- Во-первых, для демонстрации, к чему свободные выборы приводят. Не хотите содержать вертикаль, хотите демократии - будет вам тогда анархия с придурками во главе страны, как в Унитарии. Во-вторых, пока боевые действия идут, Унитарию не пустят в военный альянс стран Атлантиды. Ну а в философском смысле...
В серое небо взвилась красная сигнальная ракета. Это означало, что состав с углём прошёл и через десять минут на нейтралке закончится перемирие.
- Чего-то мне сегодня из леска выходить неохота, - прохрипел Жорес. - Возьмите там на меня гуманитарки, если будет чего интересного.
Жиробас и Любезный двинули вдвоём по траншее. Вскоре лес кончился. По полю от речки, которая была где-то внизу, стелился густой туман, в глубине то здесь, то там виднелись силуэты подбитой техники. Обычно здесь нужно было пригибаться: местность хорошо простреливалась снайперами, но сейчас в тумане можно было спокойно идти в полный рост.
Приятная гибкость от выпитого стала проходить, и у Василия мучительно заныли суставы: артрит был результатом постоянного переохлаждения и плохого питания.
- Жиробас, так что ты там про философский смысл говорил? - спросил Любезный.
- Война нужна не только для того, чтобы показывать её по телевидению, но и чтобы люди, которые все это смотрят, активно вырабатывали негативную энергию. Эта энергия питает...
Неудержимая сила внезапно бросила Василия на Любезного, и в ту же секунду раздался мощный взрыв, наполнивший голову Васи вибрирующим звоном. «Ещё одна контузия», - подумал Василий, упав на спину. Сверху, словно чёрный снег, падали комья земли. Время замедлилось, и ему казалось, что они будут падать вечно.
Через какое-то время над ним нависло недоброе лицо Любезного. Он что-то говорил, но звон в ушах, который теперь стал гулом, не давал услышать слова.
Василий почувствовал, как по спине разливается волнами приятное тепло, гул стал немного тише, и Василий стал разбирать слова Любезного или же смог понимать их по губам.
Это был первый раз, когда Любезный стал и вправду любезным:
Вскоре прогремел целый каскад мощных разрывов 120-миллиметровых мин. Ни одна из них не попала в траншею, достаточно глубокую в этом месте. Осколки и взрывная волна проходили верхом. В открытые глаза Василия снова сыпались с неба комья земли, ему опять показалось, что это чёрный снег. И тут он отчётливо понял, что это последние мгновения его жизни. Он увидел это в глазах Любезного. И вправду, через секунду раздался нарастающий свист падающей сверху прямо на них мины и все оборвалось.