— Ты никогда не умела идти на уступки, а жизнь сложна…
— С Иваном, думаешь, было бы проще?
— Ну, все-таки… Я очень хотела во второй раз выйти замуж, — призналась Лиза. — Но за кого? С ребенком на руках… Кто бы меня взял, когда столько незамужних молодых девушек. Ты — другое дело…
— Мне и одной неплохо…
— Ты и без мужа всего достигла…
— Ну, завела… — уже с досадой сказала Марина Сергеевна.
— Ты ярко прожила свою жизнь. — Марине Сергеевне вспомнилось, как Лиза декламировала когда-то в школе стихи, чуть откинув голову и закатывая глаза, с пафосом, с чувством. — Твоя жизнь — пример для молодежи… И теперь ты на большой работе…
— Я не жалуюсь, — отрезала Марина Сергеевна и стала надевать еще влажные туфли.
— Еще бы, твое имя…
— Ну и что мое имя?
Заворочался ребенок в соседней комнате, Лизино лицо осветилось, она кинулась туда, забормотала что-то ласково-нежное. Марина Сергеевна не вслушивалась. «Да, я на большой работе, — думала она. — Ну и что? Совесть моя чиста. Отстаиваю, если верю, беру на себя ответственность, если приходится отвечать. Ни в трусости, ни в карьеризме никто еще не упрекал… А что трудно так когда было легко? В перелетах? Или на войне? Разве бралась когда за легкое?»
Лиза вернулась все еще сияющая, похвастала:
— Не потому, что мой внук, — действительно прекрасный ребенок. Ты еще не бабушка?
— Нет.
Лиза опять засуетилась, стала предлагать на дорогу варенья, сама варила из местной айвы, такой крупной в Москве, пожалуй, не купишь. И чтобы не обидеть ее, Марина Сергеевна взяла банку.
Они вышли на крыльцо. Гроза прошла. Небо еще не совсем очистилось, но стало видно, куда идти, ярче светились окна. С деревьев срывались тяжелые, пахнущие свежим листом капли.
— Так ты говоришь, надо смиряться?
Лиза не поняла.
— А я не хочу смиряться, — весело сказала Марина Сергеевна.
Лиза опять не поняла, но на всякий случай предостерегла:
— Конечно, конечно, только ты не рискуй, ты всегда любила риск…
Она стала целовать подругу и плакать. И слезы ее, как капли с дерева, падали на грудь Марины Сергеевны.
— Мы не переписывались, но все равно… я так гордилась…
Марина Сергеевна терпеть не могла целоваться при встречах и прощаниях, но тут она все стерпела. Да и как было не терпеть, если уж она примчалась сюда после стольких лет разлуки. Зачем? Разве что за банкой варенья…
ЗАДАЧА ИЗ УЧЕБНИКА АРИФМЕТИКИ
Рассказ
Все началось, как в школьной задаче: две машины вышли из пунктов А и Б и, что следовало из условия, должны были неизбежно встретиться. Тут арифметика кончалась. Где встретятся? В темноте, когда один должен гасить фары, чтобы не ослепить шофера, едущего навстречу, или днем? Будет ли дождь или солнце? Заметят ли водители друг друга на утомительно серой однообразной ленте шоссе? А если заметят, то будет ли у них случай заговорить? Ведь один из них, тот, что едет из пункта Б, даже не подозревает, что второй уже много лет жаждет с ним познакомиться. Второй же… как он догадается, кто именно мчится ему навстречу?
Нет, скажем прямо, когда доктор Яковлев, Алексей Михайлович, выехал с Карельского перешейка обратно домой, к пункту Б, никакие предчувствия его не тревожили. И без того судьба обласкала его, подарила много волнений и радостных неожиданностей.
Радостно и неожиданно было уже то, что он поехал в отпуск, как давно о том мечтал, на своей собственной машине, которую только-только приобрел, и поехал на Карельский перешеек, где служил в войну.
С машиной вышло просто замечательно. Ему шепнули, что с баланса какого-то районного треста, ликвидированного за ненадобностью, списывают не очень старый «Москвич» и есть смысл похлопотать. Доктор — человек уважаемый, ему не откажут. И действительно, не отказали. Он позвонил по телефону одному влиятельному лицу, которое недавно оперировал, и вскоре стал хозяином автомобиля. Подкрасил кузов, подлакировал крылья — что за красавец стал его «Москвичок»! Дочь подарила доктору маленького мягкого медвежонка с черными пуговками глаз, он подвесил мишку на заднее стекло, у жены выпросил украинскую плахту, застлал потертое сиденье. Мыл машину, до блеска надраивал, поднимая капот, осматривал мотор. Тут пригодились ловкие талантливые руки хирурга: он легко справлялся с капризным от изношенности мотором. Помолодел, повеселел. И даже втайне был рад, что жена не может ехать вместе с ним, так понравилась роль — он едет на своей машине, хозяин своего досуга, едет в неизвестное, в прошлое, в свою молодость. Свободный. Сильный. Ловкий. Почти красивый.