И она сказала Валерику негромко:
— Я не шучу. Не знаю только, куда идти. И имей в виду, я пригласила, я плачу…
Они условились встретиться около ресторана «Заря».
Валерик пришел в темном костюме, с галстуком бабочкой.
Когда вошли в ресторан, она чуть не потеряла сознание от волнения. Но Валерик твердо, как мужчина, как кавалер, держал ее за локоть. Только спросил учтиво:
— Не угодно ли в дамскую комнату?
— Зачем? — не поняла Нюся.
— Ну, поправить волосы, попудриться…
— Нет, не надо…
Ей хотелось скорее дойти до столика, сесть, прийти в себя. Валерик выбрал место, отгороженное занавесками, как кабины для примерки в их ателье. Нюся села на плюшевый диванчик. Солнце еще не зашло, и в луче столбиком золотилась пыль. Нижняя половина стен уже тонула в сумерках. Свет был неверный, зыбкий, и все вместе взятое — углом составленные диванчики, скатерть с чуть заметным пятном от красного вина, рюмки и приборы, букет искусственных цветов — понравилось ей.
— Красиво, — сказала Нюся.
— Ничего, — согласился Валерик. — Но все-таки ресторан второго разряда. В «Арагви» или в «Метрополе», там в сто раз лучше…
Нюся засмеялась:
— Там не про наш карман…
Вошел официант, смахнул со стола, хотя на столе было чисто, и протянул меню.
— Выбирай, Валерик.
— Нет, нет, Анна Петровна, выбирайте первая, вы дама.
Перед ней мелькали названия, она не могла их ни прочесть толком, ни выговорить. Попалось только одно знакомое слово. Она ткнула пальцем:
— Вот это… По-деревенски…
— Бифштекс по-деревенски один, — записал официант. — Прикажете закуску? Селедочку, осетрину с хреном, салатик? Будете пить белое? Сухое вино? Нарзан?
Нюся засмеялась:
— Валерик, выпьешь? Я рюмочку белого, пожалуй, выпью… — И отдала ему меню: — Выбирай, выбирай, не стесняйся… Ты парень молодой, у тебя и аппетит должен быть хороший…
Все то же непривычное ощущение приподнятости, отчаянности не покидало ее, она все пыталась держать себя как взрослая женщина, которая привела знакомого парнишку в ресторан, чтобы покормить его. Но с каждой секундой положение менялось, менялись их отношения. Валерик, снимая с нее жакетку, надолго задержал свои руки на ее плечах, даже сказал:
— Прекрасная у вас фигура, Анна Петровна.
— Что ты, Валерик, какая там фигура. Когда-то была, это верно…
Но Валерик, смотрел на нее оценивающе, как будто мерку снимал.
— Этот ваш жакет прямой, а я бы вам сделал в талию. На вас все можно хорошо сшить…
— Что ж, завтра оформим заказ…
— Если бы мы жили в Древней Греции, греки сделали бы с вас статую и поставили в парке, чтобы все любовались на вашу фигуру.
Она захохотала:
— Ох заливаешь, Валерик, ох заливаешь. Смотри, узнаю, что ты заказчикам такое болтаешь…
Нюся выпила белого вина, но опьянела не от вина, а от счастья, раскраснелась, оживилась:
— Валерик, ты в кого-нибудь влюблен? Скажи. Разве мало у нас хороших девчонок! Вот Лена Трошина, например…
— Вы сами знаете, в кого я влюблен…
— В Тоню Кукушкину, да?
Вошел официант с подносом. Ловко все раздвинул, разобрал, расставил. Перед Нюсей оказалась большая тарелка с огромным куском жареного мяса, обложенного салатом и ломтиками румяного картофеля, поверх мяса золотисто переливался и шипел только что вынутый из масла лук.
— Не знала я, что в деревне такое готовят, — простодушно сказала Нюся.
— Разве что до коллективизации, — пошутил официант.
Но Нюся оборвала его:
— Кто честно работает, тому в колхозе хорошо…
Официант ушел, но перебитый им разговор уже не удалось возобновить. Не спрашивать же снова: «Ты в кого-нибудь влюблен?»
Запах мяса раздразнил ее аппетит. Она накинулась на еду.
Конечно, она довольно часто, почти ежедневно покупала мясо, но из экономии варила суп или щи, а если жарила котлеты, то клала в них побольше булки. Такого вкусного блюда ей никогда не приходилось пробовать. Валерик ел лениво.
— Ты что это? — сказала Нюся строго, как будто Костику или Вите. — Ты не ковыряйся, ешь…
— Я дома перекусил…
— Ты с мамашей живешь?
С огромным интересом Нюся узнавала все подробности из жизни Валерика, жадно расспрашивала про мать. Живут вдвоем с овдовевшей матерью, живут неплохо. В армии Валерик отслужил, но и там работал в пошивочных мастерских, не отрывался от профессии. Мать собирает деньги на ремонт дома, дом у них свой, в Измайлове, окна прямо в парк, лучше любой дачи… Нюся понимала, что деньги у Валерика водятся, заказчицы всегда совали закройщику пятерку-другую, чтобы лучше скроил, но, как заведующая, она не могла его об этом спрашивать. Деньги, «металл», как он говорил, Валерик отдавал матери, а мать уже от себя покупала ему костюмы и ботинки, недавно достала югославский плащ необыкновенной красоты.