— Костя Семинский уже много лет продвигает свое изобретение, — почему-то сказала она.
— Что-нибудь толковое? — поинтересовался Богданов.
— Не знаю, — честно ответила Нина. — Но если толковое, так неужели этого никто не видит?..
— Бывает и так, что не видят. Мало, думаешь, у нас еще консерваторов и бюрократов?
Машина остановилась у деревянного домика.
Нина вошла первая, за ней Богданов, потом недовольный Жорж.
— Ты не поверишь, как я волнуюсь. Пульс, наверное, двести, — признался Богданов.
Нина смело нажала на кнопку звонка. Дверь распахнулась, старая женщина с растрепанными волосами испуганно спросила:
— Вам кого? Вы из «неотложки»? Но я сегодня не вызывала. Ой, это ты, Нина?
Легкий хмель, взбудораженность, возбуждение разом выскочили у Нины из головы, как пробка из бутылки. Она заулыбалась и сказала, быстро сообразив, что истинную цель визита необходимо скрыть:
— Мы оказались рядом совершенно случайно. И зашли. Ничего, что так поздно?
— Я рада…
— Видишь, кто со мной? Это же Миша Богданов!
— Миша? Богданов? — Маша вскинула руки к волосам, стала поправлять шпильки. — Ой, я такая… Как ты сюда попал, Миша? Ну, заходи! Заходите же…
Она беспомощно оглянулась на переднюю, заставленную сундуками и старыми велосипедами, на дверь соседей. Дверь в ее комнату была широко распахнута, на кровати, в трусах, готовый ко сну, неподвижно сидел пожилой мужчина.
— Кто там? Маша, кто это? С кем ты говоришь? — тревожно спрашивал он.
— Он почти не видит, — чуть не плача, пояснила Маша. И крикнула в комнату: — Я сейчас, успокойся…
— Как же ты живешь, Маша? — с огорчением оглядывая хлам в передней и слепого мужчину в комнате, спрашивал Богданов.
— Так и живу… А ты, Миша? Впрочем, что я спрашиваю, ты извини… Но зайдите же, — растерянно твердила она. — Ты совсем меня позабыла, Нина. Неудобно, что я держу вас в передней… Соседи… Мы уже собирались спать…
Та же милая беспомощность, что и когда-то, была в Маше, тот же милый голос, те же опущенные руки. И если бы не морщины, не седые волосы, не стоптанные шлепанцы на ногах…
— Мы на одну секундочку, — четко сказала Нина, понимая, что надо как-то выходить из положения. — Мы ведь совершенно случайно. Были рядом…
— Но как же? Неужели вы так и уйдете? Все как во сне… Миша? — Казалось, что Маша сейчас протянет к ним обоим руки, уцепится за них, не станет отпускать.
— Ты запиши мой телефон, — предложил Богданов. — Ты мне позвони… Извини, Машенька…
— Но за что?.. Я так рада, опомниться не могу… — Она и правда как во сне смотрела на этих хорошо одетых, уверенных в себе людей, чудом очутившихся ночью в ее квартире. — Я вас провожу…
Она спустилась за ними по лестнице, с удивлением посмотрела на огромную черную машину.
Жорж уже распахнул дверцу и всем своим видом показывал, что надо ехать.
— Я не думала, что встречу тебя когда-нибудь, Миша. Спасибо, что вспомнил обо мне. Спасибо тебе большое…
— Ты позвони…
— Иди, Маша, простудишься, — вмешалась Нина.
— Неважно…
Но Богданов уже сел в машину, за ним Нина. Жорж захлопнул дверцу, и машина плавно тронулась.
Богданов помахал рукой, но вряд ли Маша разглядела этот жест, хотя так и осталась стоять на месте, на ветру, трепавшем и без того растрепанные ее волосы, озаренные тусклым светом лампочки в матовом колпаке, неясно горевшей у входа в дом.
— Ну и история, вот влипли! — воскликнул Жорж.
— Ты что это? — строго спросил Богданов.
— А то, что было куда ехать, время терять…
— Не твоего ума дело! — прикрикнул Богданов. — Балбес ты, балбес, ничего не понимаешь. Ох, Нина, Нина, — застонал он, — не очень-то ловко у нас вышло. Как она постарела, бедная…
— Жизнь у Маши тяжелая. — Нина как бы извинялась за то, что Маша так плохо выглядит. — Натерпелась она… Сын попал под машину, муж ослеп… — И, помолчав, добавила: — Она никогда его не любила…
Богданов разговора не поддержал. Сказал только:
— Сейчас мы завезем тебя домой. Все-таки ты молодец, что всех нас собрала. Надо практиковать такие встречи… — Но о том, что друзья молодости ждут и его тоже, он больше не вспомнил. И Нина не решилась напомнить. Когда машина остановилась у ее дома, она поскорее вылезла.
— Ну пока… — неопределенно сказал Богданов.
Елена Дмитриевна не стала ждать, когда разойдутся гости, и, пока Нина и Роза провожали их в переднюю, пошла на кухню мыть посуду. Шурочка отправилась помогать ей. Она бережно снимала с блюд остатки закусок и прятала их в холодильник.