Через несколько минут старушка занесла чайник, чашки, варенье и вазочку с сушками, - пейте на здоровье! Пока пили чай, Иван Сергеевич незаметно поглядывал на батюшку - длинные волосы на голове, густая черная, с проседью, борода, черные мохнатые брови и совершенно необыкновенные глаза, то ли черные, то ли темно карие, с каким то живым, молодым блеском. -Это ваша жена? - спросил он батюшку. -Нет, это прихожанка, помогает мне по хозяйству. Жена моя умерла семь лет назад, Царствия ей небесного, - он перекрестился, - святая была женщина, можно сказать великомученица. Вы вроде тоже вдовец? -Да, уже три года один. Сын в Америке, внуку скоро пять лет, а я его ни разу не видел, общаемся только по компьютеру. -Сын, внук - уже не один, Бог даст, когда не будь соединитесь. -Вряд ли, они возвращаться не собираются, обосновались там навсегда, а мне уж здесь помирать. -На все воля Божья. Извините, а сколько вам лет? -Скоро шестьдесят пять. -Слушайте, так вы еще совсем молодой, мне семьдесят два, а я помирать не собираюсь! - засмеялся батюшка. - Долго вы у нас пробудете? -Думаю не меньше месяца, а там видно будет. Ну что, Андрей Викторович, я наверное пойду, спасибо за чай. Надеюсь увидимся еще не раз. -Надеюсь, приятно было с вами побеседовать! С этого дня они стали встречаться почти каждый день, в пасмурную погоду Иван Сергеевич сидел напротив церкви, а в солнечную - на том месте, где он впервые увидел ее в сказочной красоте заходящего солнца. Отец Арсений, когда был свободен, стоял возле него и они постоянно о чем то беседовали. Как то батюшка его спросил: -Иван Сергеевич, а вы крещены и верите ли в Бога? -Кажется крещен. Смутно помню как бабушка привела меня в храм, мне показалось, что на нас падают стены, повидимому это был свод купола, и еще одно воспоминание, меня раздели до гола и облили водой, наверное это и было крещение. Происходило это во время войны, мне было три года. Потом я никогда об этом не вспоминал. Кончилась война, все дальнейшие события моей жизни я помню очень хорошо - прием в пионеры, потом комсомол. А насчет того верю ли я в Бога, скорей всего да, хотя в церковь никогда не ходил. Нет, я конечно был в различных храмах, соборах, костелах, но исключительно в качестве туриста и рассматривал их как памятники архитектуры и культуры. - Не сожалеете об этом? -Вы знаете, я как то об этом не задумывался, но пожалуй нет. Для того, чтобы воцерковиться, кажется это так называется, надо чтобы это было заложено в человеке с детства. А сами вы, Андрей Викторович, искренне верите в Бога или это ваша работа? -Совершенно искренне и глубоко. Вот вы сказали, что вера в Бога должна быть заложена в детстве, но это не совсем так. Я пришел к Богу после тридцати лет и путь мой был страшен и тернист. Я вам как не будь расскажу об этом. А работа это труд и всякая вера должна подтверждаться делами. Вы позволите посмотреть на картину? -Пожалуйста, смотрите, я почти закончил. Отец Арсений подошел поближе и стал пристально вглядываться в полотно, долго смотрел, потом повернувшись к Шубникову сказал: -Потрясающе, так изобразить церковь и все, что ее окружает может только такой художник, как вы! У меня нет слов выразить свое восхищение! -Ну что вы, вы преувеличиваете, я написал то, что вижу. Через пару дней картина будет полностью готова и я передам ее в дар вашему приходу. -За это вам огромное спасибо, вы увековечили нашу многострадальную церковь. Что только не пришлось ей пережить, - в двадцатые годы ее хотели снести, но старики отстояли, хотя служить в ней было некому - батюшку арестовали и сослали в неизвестные места. Во время войны в ней располагались, попеременно, то красноармейцы, то немцы, и опять она выстояла. После войны в ней устроили совхозное картофелехранилище. Когда развалились совхозы, то начинающий фермер устроил в ней склад для удобрений, но Господь не одобрил его деятельность, он разорился и вскоре уехал отсюда. И только в девяностые годы, когда правительство повернуло свое лицо к народу, к верующим людям, ее решили восстановить. Сын одного нашего односельчанина, ныне покойного, бизнесмен из Пскова, обратился в епархию с предложением о восстановлении, там одобрили его инициативу, тем более что он все расходы взял на себя. Это было в девяносто третьем году. Мы с матушкой как раз в то время и приехали сюда. Конечно один он может быть и не справился, но все жители нашей деревни , да и соседних деревень, приняли посильное участие, немного помогла епархия. А на восстановление иконостаса иконы собирали всем миром. Вот такая история, Иван Сергеевич. -Андрей Викторович, вы бы зашли как не будь ко мне, мы бы с вами попили чайку, а если вам позволительно, выпили бы по рюмочке хорошего вина, потолковали о жизни. -Не откажусь. Если вас устроит, то я могу прийти седьмого числа, в четверг. Служба у меня в среду, субботу и конечно в воскресенье. Если что то не предвиденное, то все равно я буду занят только до пяти вечера. Приду с удовольствием! -Договорились, буду ждать вас к семи часам. Через два дня, ровно в семь, к дому подошел батюшка Андрей Викторович, в руках он держал какой то сверток. Одет он был в мирскую одежду, светлую рубашку и легкий полотняный пиджак Ему навстречу вышел Иван Сергеевич. -Здравствуйте батюшка, добро пожаловать! Проходите на террасу, там прохладней. -Это вам гостинчик, Раиса Павловна пирожков с картошкой напекла. -Спасибо, проходите, садитесь, -Иван Сергеевич, да вы тут настоящее застолье устроили! -На столе все то, чем богат ваш магазин. Правда грибочки, остаток московских припасов. Ну что, Андрей Викторович, вина, или может выпьем хорошей водочки? -Эх, семь бед - один ответ, давайте водочки, тем более что я уже давненько ее не пробовал. -Запрещено Уставом? -Да нет, просто не с кем, а одному водку пить не ловко. Ну будьте здоровы, Иван Сергеевич, я очень рад, что судьба свела меня с вами! - Я тоже рад. Надо же Москва огромный город, вокруг меня столько людей и знаменитых и просто хороших, а друзей нет. Единственный друг Григорий. Дружим мы с ним со студенческих лет, вместе и в радости и в горе и я ему очень благодарен за это. Давайте выпьем за его здоровье! - Выпили, потом Шубников продолжил. - Видите ли Андрей Викторович, я человек старой закалки, советский, всего чего я добился в жизни, мне дала Советская власть. А тепе