***
На следующий день, предусмотрительно захватив зонт, Олеся отправилась в центр – побродить по улицам и попытаться соотнести современный город с тем, что смутным воспоминанием хранился в недрах ее памяти.
Да, много лет прошло с тех пор. Из того, что помнила, удалось узнать только Дворцовую площадь, все остальное Олеся видела, словно в первый раз. Впрочем, ничего удивительного в этом не было – тогда, в юности, в ее душе царила сумасшедшая любовь к старшекласснику Сашке. Он был старше и готовился к поступлению в ВУЗ той весной, а Олеся ему страшно завидовала и даже немного заранее ревновала к будущим сокурсницам. Вот познакомится там с какой-нибудь фифой и что тогда делать ей, Олеське?
Им, влюбленным подросткам, тогда было не до музеев и прочих красот – они упивались друг другом, сбегали от недремлющего ока классных руководителей при первой же возможности. Вся культурная столица для Олеси уместилась в несколько кадров – Дворцовая площадь, Эрмитаж (ох и замучились они с одноклассниками бродить по нему тогда!), гостиница и сквер. Именно там, в сквере, они с Сашкой целовались за самозабвения, пока их не поймала с поличным «биологичка». Ох и скандал был!
А затем их с Сашкой дороги разошлись. Как-то глупо все получилось – отношения прекратились резко, без объяснений. Олеся давно уже пережила этот кризис – первая любовь на то и первая, чтобы оставаться воспоминанием.
Купив пломбир в стаканчике, Олеся расположилась в небольшом сквере. Итак, с чего начать? С поиска работы, очевидно. Денег в обрез, должно хватить на месяц при соответствующей экономии. Хорошо, хоть за жилье не надо платить, да благословят Небеса Ингину тётушку и ее израильскую родню!
- Ах! Что за прекрасная дама затмевает красотой всех ныне живущих? Не желаете ли сфотографироваться?
Олеся вздрогнула. Она и не заметила, как к ней подошла парочка в костюмах вельмож петровской эпохи. Если мужчину, хоть и с натяжкой, можно было принять за аристократа, то на женщине платье и парик смотрелись слегка нелепо.
- Нет, благодарю.
Недовольная отказом парочка отчалила в направлении более сговорчивых туристов.
Где-то часы пробили полдень. Ну что же, рассиживаться некогда, работа сама себя не найдет!
Проблема была в том, что при всем своем опыте работы Олеся не могла его подтвердить практически ничем! У нее за душой было педагогическое образование и не слишком долгий стаж в школе преподавателем младших классов. Дальше в трудовой книжке был большой зияющий пробел, пара лет работы «менеджером» и больше ничего.
Самое обидное заключалось в том, что лентяйкой Олеся не была и без работы никогда не сидела. Уволившись из школы, она успела потрудиться и продавцом, и официанткой, и уборщицей, и репетитором, и администратором. Даже пирожки стряпала и бегала продавать к метро, когда из школы ее выжила директриса, желавшая пристроить на вакантное место свою дочку. Времена тогда смутные были, в городе работы не сыскать, папе зарплату на заводе уже месяцев восемь не платили, а мамин НИИ вообще приказал долго жить. Олесе не зазорно было и пирожками у метро поторговать, крутились все кто как мог – кто газеты продавал, кто мелочь по карманам тырил.
А потом как-то все устаканилось, вошло в колею – Олеся устроилась уборщицей в один из ночных клубов, выросших как грибы после дождя, доросла до официантки, а затем и до администратора. Возвращаться на педагогическую стезю уже не хотелось – с содроганием вспоминала груды тетрадей и идиотских формуляров, планёрки и подковёрную возню интриганов от педагогики.
Чтобы не терять навыки, занялась репетиторством – готовила малышню к поступлению в школу. Это раньше было так – придешь в школу, тебя и читать и писать научат. А в современных реалиях - будь добр, приходи в первый класс уже начитанным и с проектом диссертации под мышкой! Вот и тащили обеспокоенные родители своих чадушек к Олесе, благо та с детьми всегда умела легко договориться и заинтересовать.
Можно и сейчас этим же заняться, но пока клиентскую базу наберешь, время пройдет. И все это время надо где-то жить и чем-то питаться. Так что подойдет пока любая работа, тут уж не до жиру.
Пискнул телефон. Надо же, Виктор нарисовался. Две недели молчал, а тут вдруг вспомнил.
«Олеся, может, хватит уже ерундой страдать? Где ты? Кстати, ты не помнишь, куда мы положили ролики?»