Засмеялся абрек-разбойник, засмеялся хитро и говорит Харзафтиду:
— Протри-ка лучше свои глаза, тогда ты увидишь, что гонишь на ярмарку не вола, а большого индюка.
Ничего не сказал ему Харзафтид. Пошел дальше по дороге и думает: «Вдруг и на самом деле это не вол, а индюк?»
Протирает Харзафтид глаза, смотрит на вола и думает опять: «И копыта на ногах. И рога на голове. И хвост сзади болтается. Похож на вола. А те двое говорят: «Индюк!» Нет, видно, духи гор отняли у меня и глаза и ум».
Не знает бедняк Харзафтид, что на дороге были не простые путники, а злые разбойники-абреки. Не знает бедняк, что сговорились они обманом отнять у него рогатого вола.
Идет Харзафтид дальше по дороге.
Дошел он до серой скалы. Смотрит — сидит горец у дороги, на серой скале, и рубит камни кинжалом, будто работает усердно.
И кричит тот горец:
— Эй, Харзафтид, куда путь держишь?
То был третий абрек-разбойник.
— На ярмарку, в селение, — отвечает ему Харзафтид.
— А не продашь ли индюка?
«Верно, бог отнял у меня глаза, отнял ум, — подумал Харзафтид. — Индюка гоню я на ярмарку, а не вола рогатого».
Отвечает он разбойнику:
— До селения идти далеко. Продам тебе индюка, если ты хорошую цену дашь.
И отдал Харзафтид рогатого вола по цене индюка.
Повернул бедняк назад и пошел в родное селение. Подошел к дому. Входит на свой двор, а навстречу ему индюк Дугал-Дугул. Красной головой трясет, ножками перебирает, хвост распустил. Протер глаза Харзафтид и спрашивает свою жену Аминат:
— Скажи-ка ты, хозяйка, кого погнал я в большое селение на ярмарку: вола или индюка?
— Вола, конечно! Не индюка. Не видишь разве — индюк по двору ходит? — отвечает жена Харзафтиду.
Только туг догадался Харзафтид, что те путники были не простые путники, а три разбойника-абрека.
А разбойники-абреки собрались на поляне в лесу, смеются от радости и говорят:
— У Харзафтида отняли мы лошадь, что дал ему тесть. И за большого вола заплатили мы столько, сколько платят за никчемную птицу — индюка.
И погнали они рогатого вола на ярмарку, в селение, продали его там и деньги между собой поделили.
Живут Харзафтид и жена его Аминат день, живут год. Нужду терпят день, терпят год. Один индюк Дугал-Дугул ходит по двору. Нет у бедняка вола рогатого, нет и лошади. И арба на дороге в лесу давным-давно сгнила.
Думал, думал Харзафтид, как бы избавиться от бедной жизни. И говорит он своей жене Аминат:
— Иди, хозяйка, к отцу своему — проси мешок золота и овчину.
На другой день встала Аминат рано и пошла к отцу.
— Отец, — говорит она, — нет арбы у нас. И лошади нет больше в доме. Лошадь отняли разбойники-абреки, арба же в лесу осталась и там сгнила. Дай ты нам золота мешок, дай овчину на папаху Харзафтиду.
И дал отец дочери своей Аминат и зятю своему Харзафтиду золота мешок, дал и овчину.
Когда Аминат вернулась домой, Харзафтид ей говорит:
— Разбойники-абреки отняли у нас лошадь, отняли рогатого вола. Из-за них на дороге в лесу сгнила наша арба. Из-за них нужду терпели день, терпели год. Теперь я хочу их обмануть. Хочу все вернуть с лихвой и зажить счастливо и богато.
Из той овчины сшил себе Харзафтид папаху. Насыпал в оба кармана золота и опять говорит жене:
— Пойду я в далекий путь — на ярмарку. Через семь дней и семь ночей я вернусь обратно в нашу саклю. А если не вернусь, то знай: пропал я так же, как пропали у нас арба, лошадь и рогатый вол.
И пошел он в далекий путь. Пошел на ярмарку, в селение. Идет Харзафтид по дороге в ущелье. И опять повстречались ему те три разбойника-абрека.
— Куда ты держишь путь? — спрашивают его.
— В селение на ярмарку иду, — отвечает им Харзафтид.
— Что же ты, Харзафтид — пустая сума, делать будешь на ярмарке?
— Пить и есть. Есть и пить.
— Одному, без друзей, пить и есть — позор для хорошего горца.
— Верно, — сказал Харзафтид. — Когда мой отец был жив, он чурека и соли не жалел не то что для друзей, но и для недругов своих. Я же сын своего отца.
— Ну, если ты вправду сын своего отца, так угости-ка нас! — говорят разбойники-абреки бедняку, а сами потихоньку смеются над ним.
— Клянусь могилой своего отца, я угощу вас так богато, что вы это угощение не забудете до самой смерти вашей! — сказал им Харзафтид. — Когда пройдет эта ночь и настанет утро, ждите меня на ярмарке, в селении.
И пошел дальше Харзафтид и наконец пришел на ярмарку, в селение, в дом богача, где за деньги и есть и пить давали. Полный карман золота насыпал богачу и так ему говорит:
— Когда настанет утро, приду я в твой дом с тремя гостями. И есть и пить давай нам вволю. А когда кончится пир, поверну я свою папаху направо, поверну налево и скажу: «Папаха ты моя, овчинная папаха!» А ты благодари меня за щедрую плату и провожай с почетом до ворот.