— Позвольте представиться! — внезапно вскочил он из-за стола, гремя посудой, и подлетел к Агнете, стараясь пустить в ход все свои аристократические навыки обольщения. — Волдо. К вашим услугам, — попытался он заполучить её руку для ритуального лобызания, но был непонят и проигнорирован. Впрочем, это не выбило его из колеи: — Безумно рад знакомству. Поверьте, я приложу все усилия, на какие только способен и даже больше, чтобы с вами ничего не случилось. Ваша безопасность — моя главная цель.
— Благодарю, — сухо ответила богиня после небольшой паузы.
— Может, и нас представишь? — поднялся я на ноги, чем подал пример Глюту.
— Конечно, — спохватился ловелас. — Это мои старые друзья — Глют и Кол. Не обращайте внимания на их неприглядный внешний вид, жизнь часто была к ним сурова, но их сердца полны отваги и благородства.
— Рада знакомству, — поприветствовала нас Агнета коротким поклоном.
Я утёр губы и, откашлявшись, подошёл к ангелоподобному созданию, всеми силами стараясь не выдавать собственного восхищения.
— Вам известна цель, ради которой мы обратились за вашей помощью, юная фройляйн?
— Хорошо известна.
— И какова же она?
— Я должна послужить приманкой для зверя. Так вы сможете убить его.
Ни намёка на дрожь в голосе. Обычно я бы наврал с три короба, чтобы у жертвенного агнца в голове не зародилось деструктивных мыслей, ведущих к отступлению, но сейчас мне этого совсем не хотелось.
— Верно. Мой молодой друг только что был крайне щедр на обещания безопасности, и я тоже был бы рад вселить в вас уверенность, но, не стану лгать, нам предстоит весьма опасное мероприятие. Мы сделаем всё от нас зависящее для его наилучшего исхода, но риск есть, и он велик. Вы это понимаете?
— Да, — ответила она тихо и на секунду опустила глаза.
— Хорошо, — обошёл я храбрую Агнету по кругу, с величайшим удовольствием разглядывая нашу прикормку, столь аппетитную, что сам сглотнул слюну. — В таком случае нам не стоит затягивать с приготовлениями. Олаф.
— Слушаю, — вышел тот из тени, смурной, но плохо скрывающий удовлетворение.
— Ты должен будешь присмотреть за нашими вещами.
— Само-собой.
— И не вздумай в них рыться, ради твоего же блага.
— Да пусть у меня руки отсохнут.
— И ещё кое-что, сопроводи нас за ворота. Не хочу объяснять страже, зачем трое незнакомых мужиков уводят из деревни её главное сокровище.
Олаф открыл было рот, но вдруг стушевался и безмолвно зашлёпал губами.
— Какие-то проблемы? — осведомился я. — Ты никому не рассказал, да?
— Хотел рассказать, когда вы с головой вервольфа вернётесь.
— Сюрприз, понимаю. И у стражи теперь могут возникнуть вопросы? Что ж… Думаю, не стоит добавлять этим бравым парням лишних причин для тревожности. Скажем, что мы вызвались сопроводить Агнету к месту гибели её родных, дабы почтить их память. У вас такое нормально?
— Вполне, — кивнул Олаф. — Да, хорошая причина.
— Агнета, для большего правдоподобия говорить будете вы.
— Я заплатила вам, чтобы в безопасности посетить место гибели отца и сестры, — отчеканила она.
— М-м… Так даже лучше. И, знаешь, Олаф, оставайся здесь. Твои пояснения на этом фоне уже будут выглядеть подозрительно избыточными. Лучше займись подготовкой оплаты.
Мы оделись, взяли с собой души — все, кроме великой, — и отправились к воротам.
— Уже покидаете нас? — проявил учтивость старый знакомый бородач в меховой шапке, не успевший смениться после ночного дежурства.
— Не совсем, — вынул я из корзины фламберг и приладил ножны на пояс.
— Эти добрые люди, — взяла слово Агнета, — согласились за разумную плату сопроводить меня до места гибели моих отца и сестры, чтобы я смогла, не опасаясь, почтить их память.
Стражники переглянулись, и тот, что помоложе, ощутил вдруг непреодолимое чувство тревоги за скорбящую дочь растерзанного отца:
— Агнета! Не делай этого!
— Не волнуйся, Бьёрн, — ответила она спокойно. — Эти люди защитят меня.
— Эти?! — пренебрежительно кивнул тот в нашу сторону. — Да они же просто торговцы! Они и себя-то защитить не смогут!
Чем отличается зрелый мужчина от вздорного юнца? В первую очередь отношением к мнению окружающих. Юнец вечно норовит доказать им что-то, вместо того чтобы ограничиться снисходительно-презрительным взглядом, как это сделал бы матёрый самец. Но мудрость приходит с возрастом, и не у всех хватает мозгов дотянуть до требуемого.