— Где ваш лагерь?
— Вон! — хотел вставший на путь исправления преступник амплитудно махнуть рукой в сторону рощи, но близость зубастой пасти вынудила его ограничиться осторожно вытянутым указательным пальцем.
— Сколько в лагере человек?
— Некого! Клянусь!
— Награбленное там?
Перевоспитуемый собрался было дать волю языку, но нехорошие мысли — эхо преступной жизни, не иначе — заставили его убавить прыть и озаботиться судьбой собственной шкуры вместо того, чтобы сделать мир вокруг лучше.
— В тайнике. В хитром.
— О... Какая досада. Но ты ведь нам покажешь?
— А отпустите?
— А почему бы и нет? Волдо, ты как считаешь, отпустим этого доброго человека, коли на тайник нам укажет?
Тот доблевал остатки желудочного сока, утёрся рукавом и кивнул.
— Ну, — развёл я руками, — раз никто не против, так тому и быть. Веди.
— Клянёшься? — осторожно поднялся наш добряк на ноги.
— Матерью клянусь, всем святым, слово чести, — проникновенно изрёк я и приложил ладонь к сердцу. — Шагай уже. Добрые дела сами себя не сотворят.
Глава 5
Мой провожатый, боязливо косясь на бездыханные тела товарищей, перешёл через дорогу и направился к роще.
— Как ты это сделал? — набрался он, наконец, храбрости для вопроса.
— Что сделал?
— Убил Курта и Штефана. Я глазом моргнуть не успел, как у этого засранца башка с плеч слетела. Как?
— Ах ты об этом... Небольшая магия, только и всего.
При слове «магия» храбрец вжал голову в плечи и шарахнулся от меня, будто бойня на дороге не в достаточной степени раскрыла мой потенциал, и основные неприятности обещали затмить всё ранее виденное:
— Магия?!
— А ты думал, я очко скипидаром подмазал? Всем время от времени нужно немного волшебства, — проделал я быстрые манипуляции пальцами на манер ярмарочного фокусника, отчего мой единственный, но крайне благодарный зритель, буквально упал на жопу и закрыл голову трясущимися руками. — Ну, или не всем. В любом случае тебе лучше подняться и продолжить путь к тайнику, пока я не превратил тебя в мясной салат с требухой под кисло-сладким красным соусом.
Мои едва уловимые гастрономические намёки возымели эффект, и восхищённая представлением публика пришла в движение, ещё не успев встать с четверенек.
— О, уютно тут у вас, — попробовал я на прочность один из трёх шалашей, попинав ногой нехитрую конструкцию, когда мы, наконец, добрались до лагеря. — Давно обосновались?
— Недели не прошло, — буркнул недовольный хозяин милого гнёздышка.
— Ну, показывай плоды трудов своих праведных.
Тот нагнулся и откинул скрывающий углубление в земле настил, кое-как замаскированный дёрном и ветками:
— Вот.
— Хм, думал, будет похитрее. Это я и сам бы отыскал.
Мастер маскировки сглотнул и, не отводя от меня взгляд, выудил из ямы два мешка:
— Тут немного, но уж что есть. Дорога-то не самая оживлённая.
Внутри демонстрируемых мешков лежали сапоги, ремни, фляги, походная посуда, кисеты и прочая ерунда, какую удалось снять с отнюдь не состоятельных путников.
— А души? — поинтересовался я на случай, если такая мелочь вдруг ускользнула из памяти моего благодетеля.
— Нет, — замотал тот башкой, скорчив до умиления обескураженную рожу. — Мы ж не звери, мы только по вещичкам, да по звонкой монете.
— А монеты?
— При Штефане, на поясе у него, в кошеле. Ну что, — робко оправился незверь, — я пойду?
— Разумеется, как только манатки к телеге отнесёшь. Ты же не думал, что я попру их сам?
— А... Нет, нет, конечно, — схватил он мешки и потопал в обозначенном направлении.
Волдо тем временем собрал свежий урожай с трупов и сидел в телеге, стараясь не смотреть, как Красавчик лакомится мозгами одного из бедолаг.
— Кидай туда, — указал я нашему разнорабочему место новой дислокации народного добра. — Где сбывать это барахло планировали?
— В Шафбурге. Где же ещё? — пожал тот плечами, освободив их от поклажи.
— Поподробнее.
— Есть там скупщик, Тьерри Живоглот его звать. Спроси в кабаке «Весёлый звонарь», возле рыночной площади.
— Должно быть, милый парень.
— Ещё бы, — ощерился мой информатор.
— Слушай, — по-дружески положил я левую руку ему на плечо, — раз уж ты в таких делах толк знаешь... Не подскажешь ли человечка, который мог бы за разумное вознаграждение очистить немного завалящих душ?
Тот резко помрачнел и воззрился на меня почти умоляюще: