Во сне ему виделись склонённые лица Грейнджер и Поттера. "Что это? Снится суд? Нет, там Грейнджер не плакала... Почему она плачет? И как на мне оказался уизлевский свитер?"
Слышались обрывки разговоров, и эти разговоры были о нём. Его осторожно приподнимали, поили каким-то зельем, от которого мысли становились лёгкими и уютными. "Интересно, кто из них гладил моё плечо? Надеюсь, шествие голым по министерству мне тоже снилось..."
Из соседнего помещения доносились голоса. Один был знаком смутно, но второй точно принадлежал Поттеру. Неизвестный мужчина говорил спокойно и размеренно, а Поттер — явно на взводе — каждую фразу выкрикивал тоном выше. Драко прислушался:
— Гарри, можно тебя на минутку? Я просмотрел воспоминания авроров... Понимаешь... Ничего особенно жестокого там нет.
— Как это, ничего жестокого? Да они его раздевали! Это по-твоему не особенно жестоко?
— Видишь ли, Гарри...Не думай, что я не возмущён! Мне надо было убедиться, что ребята не перешли определённые границы. Я не собираюсь покрывать извращенцев! Но ничего ТАКОГО с ним не делали! Всем назначены меры взыскания...
— Да, и какие?
— Административные меры, Гарри...Не смотри на меня так! Я понимаю, это не вписывается в твои представления о справедливости, но если рассудить, мы имеем дело только с моральным ущербом. Били всего два раза и не так уж сильно, и ему не нанесли ни одной серьёзной травмы...И...и того, чего ты опасался, тоже не было!
Гарри не верил своим ушам.
— Вы что не понимаете? Его обманом зазывали в подвал и издевались часами!
— Всё это очень некрасиво, но подумай сам: инцидент, конечно, неприятный, но в сущности, Малфой не пострадал, он просто обижен, ну не судить же их за это! Мы сделали главное, мы это прекратили. Он должен быть благодарен.
Действительно, разве преступление чистить чью-то обувь? А уж подавать в суд на боевого мага за то, что он кого-то выпорол...Такого прецедента не было. Смешно даже! Гарри представил разбирательство и понял, что его не будет. И не потому, что Драко не вынесет продолжения "морального ущерба", в который непременно превратится следствие. Просто сама затея, в данном контексте, теряет всякий смысл.
С уходом Кингсли в особняке на Гриммо воцарилась неестественная тишина. Слов было сказано так много, что они утратили значение. Однако, друзьям хватало одного взгляда, чтобы понять, кто о чём молчит. Впервые со дня Битвы Гарри был разочарован и подавлен.
Зачем Кингсли отзывал "на минутку"? Зачем говорил таким доверительным, дружеским тоном все эти казённые фразы? Ребята представить не могли, что скажут Драко: "Знаешь, нам тут такое про тебя рассказали! Вот послушай..."
В камине снова зашуршало, и в комнату шагнул мистер Уизли. По его сконфуженному виду, было ясно, что он собирается сделать что-то, в чём не совсем уверен. Гость топтался у камина, пауза затягивалась.
— Я пришёл помочь. Сначала хотел рассказать, что на самом деле произошло, но Рон...
— Что Рон? — спросили в один голос Гарри и Гермиона.
— ...был очень возмущён всем этим...
— О да, мы в курсе!
— ...и убедил меня показать.
Стало неловко перед старым другом.
— Есть подходящий флакон?
— Кингсли отдал воспоминания!? — изумился Гарри.
— Нет, но я тоже нырял в омут... Я дам вам свои.
Мистер Уизли поднёс палочку к виску, и за ней потянулись знакомые серебристые нити.
Гермиона трансфигурировала стакан в подходящую склянку, и они молча смотрели, как она наполняется до краёв.
— Так много? — удивилась Гермиона, — Ведь это только воспоминание о воспоминаниях!
— Совершенно верно, дорогая, но поскольку это память об одних и тех же событиях, Кингсли поместил в думосбор всё одновременно. Здесь мотивы и эмоции трёх десятков людей.
Гарри протянул руку за фиалом, но тут мистер Уизли снова замялся.
— И всё же, подумайте ещё раз, нужно ли возвращать владельцу такое прошлое?