"Сейчас откажется, и всё пропало!" — подумал Гарри. Неожиданно неприятным, резким голосом заговорила Гермиона:
— Мистер Уизли! Воспоминания, это часть души! Вы не имеете права решать за человека, что ему помнить!
Артур тяжело вздохнул и протянул злополучный фиал.
— Поймите, я просто не хочу наносить мальчику ещё одну травму.
— Вам просто стыдно! — Гарри забрал фиал и отвернулся.
Впервые им было так неловко друг с другом. Мужчина постоял ещё, низко опустив голову, и с трудом проговорил:
— Гарри...Не смотря на то, что ты увидишь, они все.. То есть многие... Хорошие люди.
4
Драко сидел один в комнате и вежливо ждал, когда о нём вспомнят. Герои так озаботились судьбой Драко, что, похоже, забыли про самого Драко. С момента пробуждения никто так и не зашёл. Зато все разговоры в доме велись исключительно о нём (и отчасти поэтому не стоило торопиться появляться лично). В голове крутился подслушанный разговор: "нет последствий...Должен быть благодарен..." Психология обывателей не отличалась от психологии "людей из подвала": руки-ноги целы — остальное не важно. Кингсли так и сказал, открытым текстом! Уизли, конечно, с ним согласен, кто бы сомневался... Действительно, что такого произошло? По сравнению с Волдемортом и Упивающимися — просто детская шалость. Почему же так хреново? При Лорде висела постоянная угроза пыток и смерти. Почти не было надежды, что вся семья выживет... Да, есть угроза — плохо, но когда нет защиты — ещё хуже! Сейчас, когда от Малфоев все отвернулись, у него остался только... Поттер.
Который, кстати, стоит в дверях, сжимая обеими руками какую-то стекляшку. Драко поднялся. Это могло быть только одно... Стало душно. Как же трудно. Он не может заставить себя даже взять ЭТО! Как он сможет ЭТО смотреть? Не сможет...
Гарри так волновался, что с трудом разжал вспотевшие ладони. Надо, что-то сказать... Хоть что-то.
— Мм... Эмм...
Прежний Драко обязательно съязвил бы по поводу гриффиндорского красноречия. А сейчас... Нет, ему определённо не нравится вялое подобие школьного недруга. "Рон прав, — уговаривал себя Гарри, — мы сделали всё, что нужно, даже больше. Благородно помогли бывшему врагу. Можно гордиться!" Только не оставляло чувство, что не сделано самого главного... Он оглянулся на Гермиону и мистера Уизли. Оба стояли потупившись. Было во всём что-то недосказанное.
— Спасибо, Поттер.
Голос Малфоя шелестел, как пергамент.
— Спасибо, Грейнжер, мистер Уизли.
Голова склонилась в вежливом полупоклоне.
От официоза стало ещё гаже, хотя, казалось, уже некуда.
Склянку Малфой держал так, будто боялся о неё испачкаться. И Гарри видел, как подрагивают его руки. Сейчас он уйдёт, и они вернутся к своей обычной жизни. И он к своей...Силуэт в дверях такой зыбкий, сейчас растает, как морок.
Малфой медленно, словно нехотя повернулся к выходу. И Гарри решился:
— Подожди!
Блондин замер и, так же медленно обернулся.
— Я думаю... Я хотел сказать...
Драко ждал не шевелясь, заранее принимая всё, что ему скажут и сделают. Снова, как в лифте, Гарри поймал его взгляд, и это помогло сосредоточиться.
— Давай вместе!
Сзади послышалось шевеление: мистер Уизли взял Гермиону под руку, и они направились к выходу. "Мальчишки лучше договорятся наедине, не будь он отец шестерых сыновей!"
Действительно, как только захлопнулась входная дверь, исчезли лишнее напряжение и неловкость.
Гарри приглашающе махнул рукой и направился вглубь дома, к Омуту памяти семейства Блэков.
Уже стоя перед древней, выщербленной каменной чашей, Гарри спохватился:
— Если не хочешь, я не буду смотреть. Просто... Я подумал... Мне на твоём месте было бы страшно.
— Мне страшно, — бесцветно произнёс Малфой.
Гарри забрал фиал и осторожно вылил содержимое в чашу. Малфой молчал с отрешённым видом, и всё это напоминало сопровождение осуждённого к месту казни. Пришлось через силу поддерживать разговор:
— Здесь всё... За целый месяц...Сразу...
Никакой реакции.
— Мистер Уизли сказал, что это их эмоции, отношение... Получится, что мы будем смотреть "их глазами"?
По лицу Драко прошла тень отвращения, и Гарри осенило:
— Слушай, а хочешь, я добавлю свои?