Гарри подошёл ближе. Ребята прикрывались формулировкой "так ему и надо", за которой стояло настоящее опьянение чувством опасности, тем что перешёл грань. Опьянение передалось Гарри, и стало страшно от мысли, что может почувствовать Малфой? " У меня бы точно съехала крыша, если б я возбудился чужими издевательствами над самим собой! Жаль, его не спросишь," — Гарри не представлял настолько близкие отношения, чтобы можно было спрашивать о подобных вещах.
Одновременно терзали возбуждение и стыд. "Может, это самое сильное из всех их ощущений, а может, я к этому склонен (тропен, как сказали бы маггловские психологи)? Не важно! В любом случае, надо скорее отойти от "фонящих" людей."
Большинство присутствующих Гарри, про себя, назвал зрителями. Зрители сами не участвовали в процессе, но с любопытством наблюдали, и это бесило сильнее чем озлобление и похоть. Мелькнула мысль, что он тоже смотрит из любопытства. (Гарри затряс головой, чтобы её вытрясти).
Тем временем Малфой-из-омута поднялся с пола и, по приказу рыжего, стал приводить себя в порядок. Эмоций самого Драко не было, — этот момент он не помнил, — но общий фон оживился. Зрители подтянулись ближе.
Оказывается, словесные оскорбления и унижения давали больше "эмоциональной пищи", чем грубое рукоприкладство. Включились практически все, отовсюду неслись смешные комментарии и весёлый (или истеричный) смех. Когда в этом балагане раздался знакомый голос, Гарри от неожиданности вздрогнул.
— Поттер вам не простит.
В груди защемило, и Гарри пошёл к Драко в буквальном смысле сквозь толпу. Хотелось посмотреть в глаза, узнать... "Обливиейт" прозвучало секундой раньше. Взгляд Малфоя опустел, с лица стёрли выражение. Рыжий подал знак, и гогот смолк. Пока Малфой пребывал в прострации, авроры старались придать себе приличный вид.
Дни слегка наслаивались друг на друга, иногда трудно было понять последовательность событий.
"Били два раза и не сильно" — значит будет ещё...
Стараясь не рассматривать Малфоя, старательно протирающего пол мантией с родовым гербом, Гарри снова двинулся по кругу.
Реальный Малфой всё время держался возле, но по сторонам, практически, не смотрел. Его взгляд был прикован к нему самому. То и дело подходя к себе-из-прошлого, он вглядывался в лицо, внимательно слушал, словно старался не пропустить ошибку. Вероятно, он думал, что где-то повёл себя неправильно, и если найти где...
Поворотного момента не находилось, действие разворачивалось согласно выбору рыжего аврора со товарищи, хотя Малфой-из-омута перепробовал все мыслимые доводы и амплуа.
Неожиданно, на несколько мгновений, появилось воспоминание самого Драко. Юноши одновременно шагнули навстречу, и блондин болезненно скривился.
— Я помню это... Не смотри!
Но смотреть и не требовалось, мысль за долю секунды пронеслась во всей красе: сейчас Драко готов унижаться ещё больше, умоляя, чтоб его перестали унижать. Следующий этап будет, когда он начнёт благодарить за каждую подачку в виде минутной передышки, или не такого сильного удара, "как следовало". От него пытались добиться покорности, или, другими словами, соучастия в надругательстве над самим собой. Обоих передёрнуло от отвращения, когда Драко сам подал ремень.
На взгляд Гарри, били гораздо больше двух раз. И что Кингсли называет словом "сильно"? Ах вот, кажется оно... Отвратное зрелище! Гарри быстро оглянулся на настоящего Малфоя. Всё что они могут, — просто смотреть, и это сводит с ума.
Не выдержав испытания бездействием, Гарри заметался, проходя насквозь через людей и предметы.
— Чёртовы видения! Это только тени, они ничего не могут сделать! Или нет... Это я не могу ничего сделать!
Надо всем этим витали чувства Малфоя. Он мало помнил зрительно, но его ощущения висели тяжёлым фоном. Гарри выучил их все: тревога, отрицание, паника, надежда, отчаяние, расчётливость, тоска, обреченность, изворотливость, покорность.
Гарри вместе с ним проходил все фазы и не заметил, что настоящий Малфой оторвался от воспоминаний и в упор смотрит на него.
— Ну и кому здесь нужна помощь? — спросил блондин почти весело.
Вид бесящегося Поттера примирял с действительностью лучше всяких утешений, возвращал надежды и укреплял пошатнувшуюся веру в добро.
Масса правильных вещей не делается из-за условностей, кем-то придуманных установок и прочей виртуальщины, зато мысленно — сделать то, что хочешь легче, чем не сделать. Малфой мысленно (а как же ещё, если его тело находится возле чаши в доме Блеков?) протянул в сторону Гарри руку. Жест был невнятный и как бы случайный, если Гарри снова "не заметит", как много лет назад, можно сделать вид, что и сам не в курсе, что там делает твоя рука. Но Гарри уже тянул руку навстречу. Пальцы прошли сквозь пальцы, ладони не ощутили тепла, но это простое проявление дружбы, казалось очень важным. Гарри сконцентрировался на новом дружеском чувстве, — руки раз за разом проходили насквозь, но обоим от чего-то стало легче, беспомощность отступила.