— Мал... Драко, как думаешь, почему мы не выныриваем?
— Ты же, вроде, нырял раньше в Омут?
— Да, но раньше меня просто выносило... Когда воспоминание заканчивалось...
— Значит, есть ещё что-то... Наверно те лохмотья, которые ты так долго из себя тянул. Я всё думал: где они? — поймав укоризненный взгляд, Драко попытался не язвить, — ну и мои обрывки тоже не лучше, ты же видел?
— Неужели придётся бродить здесь, пока не наткнёмся на нужную мысль? Я и в себе-то её с трудом нашёл, а тут ещё тридцать человек!
— Тридцать один! Меня ты не посчитал!
— Отлично! Может, ты скажешь, что делать? Смешно звучит, но я потерял своё сознание!
— А зачем оно тебе?
— Видишь ли, я думаю, что из своих мыслей легче найду выход!
— Я в этом не уверен.
— Беда в том, что я тогда толком не понял, что думал...
Драко присвистнул.
— И кто за палочку тянул?! Из меня, понятно, лезло лишнее, но я думал, хоть ты знаешь, что делаешь! Как теперь искать, не зная что?!
— "Заблудились в мыслях"! Что бы сказал Снейп! Наводить порядок в голове он меня так и не научил...
— Снейп — замечательный человек, но он логик. Меня учила работать с сознанием Беллатрисса.
— Не поверю, что она круче Снейпа!
— Не круче. Именно поэтому у неё был приём, которым Снейп пренебрегал. Говорил, что это чисто женское — зря!
— Ну да, из женщин ментальными экспериментами занимались она и профессор Трелони, и обе регулярно покидали "пределы разума".
Малфой пропустил колкость мимо ушей.
— Тётка говорила, что мысли и желания — не часть нас, у них есть своя воля, или, может быть, закон. Если нас не слушаются мысли, мы тоже можем их не слушать. Просто идти мимо, как в этом думосборе. Идти мимо желаний сложнее... Она вообще считала, что желания — это самое постоянное, что есть у людей.
Выждав паузу для переваривания информации, Драко продолжил:
— Если верить тётке, желания остались при нас, не важно, если и приняли другую форму.
— Кажется, ясно! Вспоминать не надо, надо понять чего хочешь!
— Можно и не понимать, желание само выведет. Ему всё равно: рассеяный ты, пьяный или сумасшедший. Не смейся, Поттер! Белла в Азкабане не свихнулась! 15 лет просидела в "одиночке", но умела так хотеть, что всё её осталась с ней. Мать говорит, тётка после заключения практически не изменилась.
— Тогда всё просто. Пошли!
— Куда?
— Для начала, попробуем в дверь.
Тяжёлая дверь отворилась на солнечную поляну. После сплошного серого, зелёный ослеплял. Пришлось немного постоять зажмурившись, а когда глаза привыкли, друзья увидели троих детей в красно-золотой форме, бегущих вприпрыжку к домику лесничего. Поодаль воровато двигалась ещё одна фигурка в зелёным шарфе.
— Ой! — сказали хозяева воспоминаний в один голос.
Трое смеялись на бегу. И держались за руки. И у них был секрет. Радость ощущалась на расстоянии.
От слизеринца фонило злобной завистью, но когда он подошёл ближе, Гарри удивился, увидев за этим настоящие чувства, по-детски яркие и однозначные, без всяких примесей и двойного дна. Заглянуть в душу ребёнка было гораздо интимней, всёго, что Гарри сегодня видел. Малфой тоже смутился и забормотал объяснения:
— Мне было интересно, куда вы так часто уходите... И на детёныша дракона посмотреть... А там... Всё как бы само произошло, ну мы же враги, вроде... Для меня само собой разумелось, если ты меня обидел, я теперь должен тебе вредить...
— Для нас тоже. Я был уверен, что ты настучишь... Все были уверены...
Оба резко замолчали. На поляне творилось что-то странное. Гарри-из-памяти выскочил на порог и окликнул слизеринца. Под неодобрительное бормотание Хагрида, под пронзительными взглядами прилипших к оконному стеклу друзей, он подошёл к застывшему блондину. Рядом мальчики смотрелись нелепо: один встрёпанный очкарик, в мешковатой одежде, второй — как иллюстрация из книжки о хороших манерах.
— Постой! Но этого же не было!
— Смотри, смотри! Я приглашаю тебя в дом!
Ребята не слышали, о чём говорят их уменьшенные копии, но когда Малфой шёл обратно к замку, это был другой человек, он даже казался выше ростом. Гордость помешала принять приглашение, но и доносить он уже ни на кого не собирался.