Обстановка менялась, как в калейдоскопе, и знакомые лица продолжали совершать незнакомые поступки.
— Драко, что это?
Малфой был озадачен не меньше. Можно было попытаться по каким-нибудь деталям идентифицировать время и место, но деталей не было! Стоило всмотреться — всё расплывалось и даже собственные фигуры становились абстрактными.
— Может, это галлюцинации из-за того, что мы слишком долго пробыли в Омуте?
— Похоже на мечты... Только не пойму твои или мои.
— Я-то удивлялся, почему в думосборе только память, в сознании столько всего...
— Тонкое наблюдение.
— Я имею в виду...Там же должны быть представления о самом себе, о других и, наверно, какой-нибудь образ действий на разные случаи...
— Странно, что это попало в Омут... Обычно они так не перемешиваются, но я слышал, иногда удаётся увидеть глубинные образы. Так о чём ты всё-таки думал?
— Что возможно, подружись мы тогда, на первом курсе, с тобой бы ничего такого не случилось...
— Я тоже об этом думал... А похоже, ты прав насчёт образа действия!
— Мы видим, как могли бы себя повести?
— Да, можно назвать это "воспоминания о будущем".
В Омуте вспыхивали моменты детства и взрослой жизни. К удивлению погруженных в свои мысли ребят, сколько бы вариантов поведения ни подкидывало препарированное сознание, результат редко менялся. На некоторые моменты вариантов будущего набиралось десяток, но менялась только "окраска", настроение. А жизнь, сделав поворот, снова выруливала в прежнее русло, ну или почти прежнее... Отношения людей, напротив, менялись так часто, что в итоге, от них практически ничего не зависело. Но эмоции важнее событий, так что "изнутри" перемены были видны очень сильно.
Впрочем, судьба Гарри и Драко по чуть-чуть, но смещалась с привычной колеи. Каждый раз, когда Драко наступал на свою гордость, когда Гарри не вёлся на увлекательную игру в межфакультетскую вражду... Наблюдать становилось всё интереснее, оказывается они совсем не знали друг друга.
Сколько Малфой ни старался походить на отца, сразу бросалось в глаза, насколько они разные люди, но была и характерная общая черта: при всем высокомерии, оба легко подпадали под власть сильного лидера.
Маленький Драко жаждал встретить кого-то необыкновенного, особенного, "волшебника из волшебников". Когда выяснилось, что новый друг владеет серпентарго, Драко понял, что это ОН.
Молодые люди видели свою дружбу курс за курсом, будто многосерийный фильм.
После истории с Философским Камнем и битвы с василиском, Малфой чувствовал к Гарри практически преклонение. Убеждал всех и самого Гарри, что тот точно наследник Слизерина, и продолжал верить в это всю жизнь.
Он так и не смог поучаствовать ни в защите Камня, ни в спасении Джинни, а с событиями третьего курса подсознание не определилось — на их месте царил непроходимый бардак. Из целого года удалось разглядеть только эпизод с освобождением Сириуса, где Малфой снова оказался не у дел, потому что побоялся приблизиться к гиппогрифу...
Удивительно, но струсив в очередной раз, он всё равно оставался рядом, ( чем выводил из себя Рона). Не сумев оттеснить Уизли с места "лучшего друга", Драко стал чем-то вроде оруженосца. Его характер только чуть-чуть уступал Гарри. Быть на равных не получилось, и он подчинился.
После того, как Поттер отбился от дементоров (в "воспоминаниях будущего", Малфой убежал в лес при одном их приближении, но потом всё же мужественно вернулся и дрожал у друга за спиной), ни о каком соперничестве дальше речи не шло. Малфой добровольно принял вассальное положение. Возможно, сказались гены: так предки-рыцари много веков служили королю, и Драко нашёл себе сюзерена... Плохо, что Гарри принял такое положение вещей.
Дружить надо уметь... Грубоватый, открытый Рон умел. Поттер сопротивлялся долго, но иметь в подчинении ручного слизеринца оказалось слишком притягательно. Его лесть была изящна, он исполнял "вторую роль" естественно и красиво. Малфой раскрылся с лучших сторон, — предназначенных только для "своих", — и украшал собой их компанию. Чем дальше, тем яснее становилось, что Гарри не смог бы не поддаться такому искушению, и погубил бы его.