====== Глава первая. Как та звезда. ======
Местные жители отмечали свой маленький народный праздник – день воды. Это было странное для меня мероприятие, которое я старательно избегал уже третий год подряд. Когда меня в первый год облили по приезде в деревушку водой, я решил,что это будет далеко не самое лучшее место, в котором проведу несколько лет своей жизни, но ,к счастью, – оказался неправ. Когда мне выдали штаны, высушили и даже официально извинились за своё поведение, я быстро влился в местный коллектив. К моему удивлению, во мне сразу же признали великого вора, который увёл у государства целую казну.
Тогда я встал на стол прямо в комнате, куда меня привели, и признался, что я – Ренар Третий Конфонский.
Вообще, это было очень удобно – считать года своего изгнания по этому странному празднику. Состоял он в основном в том, что все – от мала до велика – бегали по деревушке, обливая друг друга водой из бутылок и вёдер. Основное столпотворение, конечно, намечалось у местной водокачки, где всех желающих и просто проходящих мимо зверей обливали водой из шланга. Вообще-то праздник казался мне небольшой дикостью, поскольку посёлок, в котором я поселился, не имел каких-либо источников воды в нормальной доступности. Не было даже мелкой речонки, но зато – множество колодцев, скважин и естественных источников, из которых местные и набирали всю необходимую воду. Так это место и называлось – Городок Подземной Воды. Пока я был здесь, неплохо узнал историю этого «городка». Основал его первый местный бобр, которого свои же изгнали с реки за какие-то расхожие убеждения. Отчаиваться основатель не стал, а наоборот – назло остальным ушёл так далеко в лес, на сколько мог, и так до тех пор, пока ему не захотелось пить.
Так гласит легенда, не надо валить всё на рассказчика.
И вот, как только ему захотелось попить, ему сразу же подвернулся удобный источник, возле которого он и остановился. Сделал себе шалаш, насобирал шишек, добыл орехов и пошёл торговать в ближайшую соседнюю деревню – не близкий путь, кстати говоря, – и там быстренько разжился всеми необходимыми припасами. Стоит сказать, что ближайшие к нам соседи имели свою речку, а здесь, ко всеобщему удивлению, не было ни одного источника воды.
Первый источник, который нашёл бобр-основатель, стал чем-то вроде святыни. На склоне горы, из которой он вытекал, построили небольшой дом, который потом оброс всевозможными строениями и надстройками. Вскоре дом превратился в городской холл, новые источники открывались каждый день, рылись колодцы – и в городок потянулись разные другие звери. Занимались тут в основном собирательством: орехи, шишки, грибы и многое другое, чем мог поделиться лес. Были, конечно, и свои хозяйства, но совсем маленькие.
Для меня это был просто идеальный вариант – еле-известная деревушка с одной-единственной дорогой, ведущей через неё, и то – если не знать о существовании этого городка, его можно было пройти и не заметить. Многие дома располагались прямо на деревьях, но в них жили неугомонные кошачьи или редкие в этих краях ящеры. Я с семьёй устроился в брошенной лачуге вдали от главного холла, завёл своё хозяйство. Начал с пары гусей, но быстро не выдержал – пришлось идти к соседям пешком, покупать там курей, но и они долго не продержались. Эмерлина, в первый год нашего маленького изгнания, как только произвела на свет ещё двоих наследников моего великого имени, тут же занялась грядками, но в меня не лезла морковка, капуста и прочая зелень. Ответ нашёлся сам собой – я ушёл на рыбалку. На три недели. До ближайшей воды было два дня пути. Удочкой, конечно, много не наловить, так что пришлось вспомнить былое – и попросту стащить у местных рыбаков целый обоз с живой рыбой.
Надо ли говорить, что всё прошло просто идеально?
Эмерлина долго изучала меня на предмет новых дырок в теле, царапин, побоев, но я вышел сухим из воды: никто не догадался искать свой товар в городке за день езды от места их пропажи.
Вот тогда-то мы с Эмерлиной и зажили на новом месте, как этого хотели раньше. Она занималась своими грядками и цветочками, дети уже в три года начали помогать местным собирать грибы и кедровые орехи. Я же потратил целый месяц, вырубая деревья и копая котлован, но осуществил свой коварный план – вырыл у своего дома самый настоящий пруд. Небольшой. Купаться в нём было себе дороже, так что этот вариант мы даже не рассматривали. Уровень воды в нём поддерживали знаменитые подземные источники , а нужен он мне был за тем, что я разводил в нём карпов, так что довольно быстро стал знаменит на всю деревню.
Городок подземной воды был просто изумительным местом. И со стороны могло показаться, что у меня и Эмерлины наконец-то была простая, достойная и сытая жизнь. У нас был маленький домик вместо огромного замка, вырезанного в дереве, двое детишек вместо огромной семьи в виде целого клана лис, новые, простые друзья, а не командир этого самого клана и начальник стражи местного государства.
За пять лет жизни в этом месте я услышал из уст своей любимой лисицы не одно и не два слова благодарности – и каждый раз разные. За то, что я провожу время с детьми, за то, что я не подвергаю свою жизнь опасности, за то, что семью теперь никто не преследует и не угрожает. За спокойную, тихую жизнь.
В последние два года, впрочем, я этих слов уже не слышал. Эмерлина продолжала также заниматься своими делами, я продолжал подкармливать своих рыбок в искусственном пруду, детишки постепенно учились грамоте и счёту с Эмерлиной или в небольшой группе детишек, которых обучала местная волчица.
Ренрард и Эрмелина, мальчик и девочка, как и в первый наш раз. Было трудно путешествовать с беременной женой, я искал место, где можно было остановиться, но никак не мог найти, но нам повезло. Лисята уже совсем освоились – дружили с детворой соседей, знали весь городок лучше меня самого, ходили в гости на дни рождения и другие торжества.
В отличие от Крала и Лимы, которые были уже взрослые и самостоятельные, они не знали, что их папа – вор. Такой вор, которого боятся целыми семьями, которого раньше приглашали для «показательных» ограблений, чтобы доказать – любая охрана несовершенна. Вор, все действия которого выглядят как благодать для тех, кого он грабит. Вор, которого все знают, но никто ничего не может доказать.
Конечно, об этом знали почти все в городке, и иногда, если у кого-то что-то пропадало, приходили ко мне за разъяснениями и, как они надеялись, украденным, но я никогда не трогал местных. Проезжих – да, и то незаметно: не более того, что они сами могли потерять в дороге. Только чтобы не потерять форму и не утратить ту ловкость лап, что я разрабатывал годами.
Я провёл в этом замечательном месте уже на один день больше пяти лет. Праздник воды закончился, а я сидел на крыше своего домика, где специально устроил небольшую смотровую площадку. Иногда, тихими ночами мы всей семьёй забирались на крышу – Эмерлина учила наших лисят определять стороны света по звёздам, а я вспоминал своих родителей. Отец часто показывал мне разные созвездия, выводя меня на большой балкон нашего фамильного замка, мама просто любила глядеть в бесконечную черноту ночного неба. Я не понимал её тогда, я был совсем маленький – мне хотелось чтобы ночь никогда не кончалась и я мог был делать всё что угодно кроме сна. Сейчас я понимал её. Сейчас я просто разглядывал огромное небо над головой, которое закрывали верхушки деревьев. Однако если посмотреть в другую сторону, там где я вырыл прудик для карпов, деревьев было почти не видно, и я оставался наедине со звёздами и длинным рыжим носом.
Скрип деревянной лесенки, по которой мы обычно забирались на крышу, заставил меня отвлечься от созерцания ночного неба, и посмотреть на землю. Ко мне поднималась Эмерлина, но как-то неловко. Я быстро перегнулся через край покатой крыши, и принял у неё из лапы две большие, деревянные кружки, в которых плескалась какая-то горьковатая, терпкая настойка. Пока моя жена забиралась ко мне на крышу, я стоя на коленях, принюхался к содержимому и лакнул из одной кружки.
Чай. Как я мог не узнать чай. Впрочем он тут был редкостью – в лесу таких вещей не росло, и только с проезжими торговцами можно было договориться, что они привезут тебе одну-две корзинки заветных листочков с южных краёв.