По-видимому, у всех вещей и Умений существовала какая-то внутренняя градация. Например, я без проблем мог вытащить из Инвентаря Меч Гебхара, который был второго уровня, но Огненный Клинок (6-й уровень) не давался в руки, хоть ты тресни! Ну и конечно, за уровнем доступного оказались все Умения Черного, а также почти все Улучшения, за исключением Осознания Себя. Зато нам вернулись все приличествующие нашим уровням рефлексы! И это было здорово — перестать чувствовать себя вялой черепахой!
Но вот, что осталось по-прежнему — так это гнетущее уныние, коим Ошейник заполнял разум, едва только тухли вызванные схватками с немертвыми эмоции.
Впрочем, на меня Ошейник не воздействовал так сильно, как на других. То ли причиной этому был Знак, поставленный Ауром, то ли… то ли тот, кто скрывался в недрах сознания.
Вскоре быстряки сменились на новый вид немертвых. Таких я до сих пор не видел. Тощие, но очень быстрые. Они умели плеваться едкой кислотой, что в пару минут могла прожечь кожаную броню насквозь. Мы тут же потеряли двоих рабов, и я впервые увидел наяву таинство воскрешения.
Выглядело оно довольно обыденно. Пространство со скрипом разошлось и выбросило на пыльный асфальт два тела. Они хватали ртами воздух, как выброшенные на берег рыбы.
— Чертовы ублюдки! Неумелые говноеды!
На обоих бедолаг тут же обрушился хлыст Калага. Сидящий на своем монструозном скакуне Дарг Райн с минуту крутил в руках Жало, но ограничился лишь демонстрацией.
Вообще, этот суровый мужик зазря на рабов руку не поднимал. Был сугубо практичен и просто делал свою работу. В отличие от того же Калага. Вот это была еще та тварь. Он быстро вычислил «порченых» пареньков и теперь не проходило дня, чтобы не уединялся с ними после разбивки лагеря в каком-нибудь пустом доме неподалеку.
С другой стороны, Дарг Райн смотрел на это сквозь пальцы, а значит, не сильно от него отличался. Та же падаль.
После тощаков настало время дохляки и жирдяи. Чем дальше на восток, тем сложнее и опаснее был путь. Вскоре дорогу расчищала уже половина отряда, при поддержке второго помощника Дарг Райна — Облеаса. Одутловатый маг был весьма высокого уровня и заваливал нас усилениями.
На четвертый день путешествия, когда мы проходили мимо огромного кишевшего зомбарями завода, меня вдруг посетило странно знакомое чувство.
Место Силы.
Оно было где-то рядом. Мир истончился, а татуировка на плече вдруг запылала раскаленными углями, голова наполнилась клочковатой ватой. Но воздействие было не такое сильное, как около башни цвета слоновой кости, к которой таскал меня Аур. Грань была рядом, но, вероятно, разлом был не столь обширен.
Воздействие иного слоя реальности ощутил не только я. Колонна рабов изогнулась, кто-то болезненно вскрикнул, кто-то выматерился, кто-то даже упал и схватился за голову.
— Подберите их! Быстро! Около Ямы нельзя задерживаться! — крикнул Дарг Райн, указывая на двоих катающихся по асфальту рабов.
Щелкнули кнуты. Я вместе со Жвачем подхватил на руки одного из них, Бугор с еще одним остроухим, другого, и мы, пошатываясь, побежали по улице.
— Давайте, ублюдки, мы уже почти рядом! — кричали наемники, скача рядом с нашей шатающейся толпой. Видно было, что им тоже крайне не по себе, но переносить воздействие Грани верхом было совсем не то, что бежать на своих двоих, когда каждый шаг отдается огненным порывом во всем теле.
В этот момент несколько высокоуровневых зомбарей без труда бы перебили всю нашу шоблу.
Вскоре мы уже не бежали, а плелись, еле переставляя ноги. То один, то другой раб падал и заходился в воющем крике. И может быть, другие и рады были бы их оставить, но кнут раз за разом заставлял людей возвращаться и тащить товарищей дальше.
Но постепенно влияние Грани уменьшалось. Туман в голове терял едкость, раскаты огненной боли в теле становились все слабее и наконец, мы выползли на берег небольшого заросшего прудика. Раньше это был, видимо, отстойник производственных вод. Люди рухнули на берег из бетонных плит и, устремив взгляд в безоблачное небо, какое-то время лежали, не в силах даже пошевелить пальцем. Лишь Дарг Райн и его люди, верхом на своих животинках, лениво прогуливались вдоль темной воды.
— А ну поднимайтесь, сучья падаль! — крикнул он спустя какое-то время. — Мы почти на месте! Поднимайте свои ленивые задницы и вперед!
Иди и в самом деле оказалось совсем недалеко. Здесь Город представлял собой одну сплошную промышленную зону. Огромные заводы с полуразрушенными цехами, подъемными кранами, сотнями непонятных станков, многие из которых просто валялись под солнцем, будто бы их собирались куда-то перевозить, да так и оставили на улице. Но, что самое удивительное, ни одного средства передвижения так и не попалось.
Немертвых стало совсем немного, но каждый из них теперь представлял собой серьезную угрозу. Облеас назвал их большеголовыми. Они и впрямь имели непропорционально большие головы с огромными, от уха до уха, пастями. Были чрезвычайно агрессивными и живучими. Раны, что им наносила наша сталь, затягивались в считанные секунды. Регенерация у тварей была бешенной.
Но вскоре немертвые исчезли совсем — верный признак близкого поселения.
Мы учуяли Копи еще за километр. В воздухе вдруг резко запахло болотом. Запах стоячей воды, гниения, болотных газов и еще чего-то органического. Зловоние буквально резало глаза.
— Пахнет, словно здесь сгнил дракон, — сплюнул шедший рядом Бугор.
— В твоем мире есть драконы? — удивился я.
— А в твоем что, нет?
Надо же. Впрочем, наличие, где бы то ни было драконов, меня сейчас волновало мало. Мы прошли по извилистому, заваленному мусором оврагу между двух покосившихся цехов и оказались перед огромным, метров десять в диаметре, входом в туннель. Он был похож на зев метрополитена. И тут нас уже ждали.
Копи. Услышав это название, я сразу представил себе высокие отвалы шлака, уходящие в недра земли шахты, вереницы тележек с породой. Но в реальности Копи выглядели совсем по-иному.
Пройдя по огромному, похожему на прогрызенный ход гигантского червя, туннелю, мы оказались в чашеобразной низине. Ее противоположный край скрывался за зеленоватым туманом, а везде, докуда дотягивался взгляд, виднелись поросшие черным мхом болота. Туман словно живой, то выбрасывал вперед извилистые щупальца, поглощая десятки метров за считанные секунды, то вдруг сокращался и скукоживался, отползал, оставляя за собой разорванные клочья. Справа, на склоне виднелось поселение. Несколько десятков сложенных, как говорится, из «говна и палок» бараков.
Вокруг луж и заводей виднелись фигурки людей и нелюдей. Напряженно согнувшись, они что-то выглядывали в темных водах. На кособоких вышках дежурили надсмотрщики.
Но вот в дальнем конце низины вдруг возникло какое-то шевеление. Люди забегали, послышались испуганные крики. Надсмотрщики на вышках встрепенулись, замахали руками. Издалека, по цепочке, они передавали сообщение.
— Тип шесть!
— Тип шесть!
— Шестой тип, мать его!
Тут же из-за бараков показался воинский отряд. Два десятка весьма упакованных воинов. Расстояние было слишком велико, но, кажется, несмотря на «обвес», это тоже были рабы. Лишь парочка магов в балахонах на двуногих то ли страусах, то ли велоцирапторах явно принадлежали наемникам.
Отряд буквально на крыльях ветра понесся к дальнему краю чаши. Без магии тут точно не обошлось.
Место суеты тем временем накрыло клубящейся мглой. В ней виднелись какие-то массивные тени. Они быстро перемещались в ореолах брызг.
— Что встали, мудачье? Вперед! — прервал наше оцепенение Калаг, и мы зашагали к баракам.
Копи оказались более населены, чем показалось сначала. Бараки были лишь малой частью поселения. Основная часть рабов жила в пещерах в южном более скалистом и резком склоне низины. Должно быть, здесь проживало, как минимум, несколько сотен разумных.
Но в каком они были состоянии!