Оборванные и истощенные, с выпавшими волосами и с воспаленными глазами. Кожа их была покрыта струпьями и волдырями. Словно тени они бесконечной вереницей шли в сторону покрытых испарениями болот и возвращались, нагруженные мокрыми шевелящимися тюками. За поселением, в большой яме, горело множество костров. Они чадили вонючим дымом, который, словно живой тянулся обратно к болотам.
Но проживали здесь не только рабы. На фоне истощенных фигур особенно выпукло выделялись упитанные и упакованные в хорошую броню воины. Они рубились в кости, жрали и выпивали близ бараков. Впрочем, многие из них тоже были невольниками. На их шеях тоже виднелись Ошейники Омерта.
Но, черт подери, что-то пазл никак не складывался. Мы уже полчаса сидели около бараков, в ошеломлении обозревая местный пейзаж, но я никак не могу разуметь, что и как тут устроено.
— Тут все понятно. Вот эти следят за вон теми, — негромко говорил Бугор. — А вон в тех домах живут самые главные говноеды этой дыры.
Он ткнул похожим на сосиску пальцем в три особнячка на самом краю низины. Они совершенно не вписывались в местный промышленный пейзаж, и, казалось, были притащены из другого района города.
— Получается, они делят рабов на тех, кто горбатится и тех, кто их охраняет, — сказал Жвач, почесывая заскорузлую гриву.
Я сплюнул.
— Правильно, нахрена платить кому-то на стороне, если можно не платить.
— Опасно это, — покачал головой Бугор.
— А что здесь опасного? С этой хреновиной мы не опаснее невинных овечек!
— Тогда тут и думать нечего. Надо пробиваться в охранники! — ощерился Жвач. — Будем жрать от пуза! Вон они какие упитанные!
Надсмотрщики и впрямь выглядели полными сил на фоне копающихся в болоте доходяг. Впрочем, исключительно на фоне их. Если присмотреться, то и их глаза были воспалены, а кожа покрыта нездоровым загаром.
— Только, думаю я, не все так просто, — я кивнул на клубящийся на дальней стороне чаши туман. Там до сих пор бегали люди и сверкали магически молнии. — Ублюдки дают охране некоторую свободу не просто так.
Мои товарищи по несчастью тоже повернулись к чаше. Палящее солнце, несчастные согбенные фигурки, дымка испарений.
— Что же это все-таки такое, Копи? — после некоторой паузы протянул Жвач.
— Думаю, это выброс другой реальности, — сказал я. — Той, что поместила в этот мир чертову Систему.
— Реальность? Систему? — Жвач широко распахнул глаза. — О чем это ты?
— Никогда не задумывался, что это за место? — спросил его Бугор.
— Я знаю лишь, что это дерьмовое место. И мне оно не по нутру. И конкретно это и… вообще все!
Косноязычно, но понятно.
— Так что ты там говорил про реальность?
Честно говоря, не особо хотелось распинаться перед мудаком, о которого я уже дважды чесал кулаки. Но из почти трех десятков приведенных из Аграна рабов, Жвач был, пожалуй, наиболее «живым».
— Представь слоеный пирог. Наверху находится Город. А в слое под ним скрыто…
Гм… А что именно скрыто?
Татуировка на левой руке вдруг раскалилась так, что я зашипел от внезапной боли. Система обнаружила, что кто-то начинает чесать языком лишнее.
— Что скрыто?
— Многое, — уклончиво ответил я, почесывая руку. Боль постепенно уходила.
Мы еще помолчали, разглядывая чашу, а потом Жвач вдруг сказал.
— Знаете что, братаны, а возьмите меня в свою банду. Без банды тут не выжить.
Это точно.
Я в сердцах сплюнул.
Жвач перевел взгляд с меня на Бугра, ожидая ответа. Но рез вдруг мотнул головой в мою сторону. Мол, вопросы к нему.
Что ж. На самом деле, Жвач был не самым последним ублюдком, встреченным мной здесь.
— Хорошо, — коротко сказал я, и тут же за спиной раздался матерок Калага.
И уже вскоре настало время испытать нашу банду в деле.
Вместе с Калагом появилась тройка местных надсмотрщиков. Дюжие наглые и с ошейниками на шеях. Новички для них были хоть какой-то потехой. Взвизгнули кнуты, кто-то из новоприбывших рабов полетел лицом в пыль и вскоре ублюдки дошли и до нашей троицы.
— Эка, какой здоровый прыщ! — сказал один, бритый с щеткой рыжих усов, встав напротив Бугра.
Рез мрачно сплюнул, и лысый поспешил перейти к Жвачу.
— Слыш, братва, кое у кого тут повышенная волосатость, ха-ха!
Но, ни один из них так и не посмел поднять на моих габаритных товарищей руку. А вот я им показался более мирным.
— Какую же падаль нам нынче приволокли… — сказал рыжеусый и смачно харкнул мне на сапог.
А затем быстрым движением попытался воткнуть мне кулак в живот.
Но именно что «попытался». Я сделал шаг назад и надсмотрщик, неуклюже взмахнув руками, едва не рухнул в пыль.
— Ах ты, сука! — взревел он, но перед тем, как рвануться ко мне, бросил вопрошающий взгляд на Калага.
Тот, усмехнувшись, кивнул, разрешая потеху. Этот взгляд многое мне объяснил в местной иерархии. Как ни пытались рабы-надсмотрщики изображать из себя крутых перцев, они все равно оставались рабами.
Они рванулись ко мне все трое, намереваясь растоптать и растерзать. Я видел, что Жвач и Бугор готовы были броситься мне на помощь, но отрицательно покачал головой.
Я хотел изничтожить говноедов сам.
Ошейник Омерта мог, как полностью блокировать выданные Системой усиления, так и только частично. Я видел, что ублюдки, как и я обладают повышенными рефлексами, но для того, чтобы их урыть, я не хотел обращаться к ресурсам этого мира.
Я чувствовал, что во мне есть нечто, по сравнению с чем все, что может Система мне предложить — не более, чем детские забавы. Тот, чье лицо я увидел во время допроса Торговцами — тот, кем я был ранее — он все еще во мне. Закопан очень глубоко, скрыт за семью печатями, но первые из них уже дали трещину.
А теперь я хотел разбить и остальные. Или хотя бы начать это делать. И у меня была идея, как.
Когда ублюдки рванули на меня, я прогнал из головы все мысли. Если где-то и остались следы моей позапрошлой личности, то только в моем теле. Ведь то же умение фехтовать Черным Мечом — я уверен, не было дано мне Системой, а было моим собственным. Так и сейчас.
Бритый рыжеусый гондон размахнулся, намереваясь своротить мне челюсть. Он был быстр и, наверное, как минимум 20-го уровня, но моему телу, когда я дал ему свободу, было плевать на усиления это забытого в глубинах вселенной мира.
Одно слитное движение и мой кулак разорвал ему печень. Ублюдок улетел куда-то вбок, а я уже был подле другого. Еще удар и тот падает с раскрошенной челюстью и выбитым глазом. А я уже около третьего надсмотрщика. Вижу по глазам — он еще ничего не осознал. Он даже не смотрит в мою сторону.
Бам!
Удар в подбородок выключил его сознание и отправил в затяжной полет.
Три секунды и я стою над поверженной троицей. Грудь наполнило пьянящее чувство свободы, но уже через мгновение оно было задавленно стальной клетью Ошейника. Острые грани, неотвратимо, как каток, раздавили крылья и, хотя и не без труда, но снова накинули на меня вязкий туман своей воли.
Но перед тем как моя внезапная вспышка моей воли была окончательно подавлена, я несколько секунд слышал знакомый, пьяный от счастья голос.
— Ты здесь, Хозяин! Ты жив! Ты все-таки жив! Хозяин, я тут! Тут я, Хозяин! Я зде-е-е…
Глава 33
Темные глубины стоячей воды манили окунуться и забыться сном. На поверхности виднелась тонкая радужная пленка, будто от бензина. Но это, конечно, не был бензин. Трогать ее было нельзя ни в коем случае. Ее называли Накипь. Потрясающая гадость. Я случайно касался этой гадости пару раз, и потом многие часы ощущал себя словно окунувшимся в дерьмо снаружи и внутри.
Я немного ошибся. Копи были не просто выбросом иного слоя реальности. Это был настоящий филиал Нижних Миров.
Местные, конечно, имели самое смутное представление об устройстве вселенной. Впрочем, нынешний я — тоже.
Для местных существовало всего два слоя реальности. Город и некие абстрактные «Нижние Миры». Сосредоточие греха, тьмы, филиал Ада на земле и прочего дерьма, которое только люди могли придумать.