— Не по сердцу они мне все, батюшка. Хочу, чтоб полюбился один и навсегда, да так, чтобы за ним, хоть в омут головой!
— Ох, дуришь, ну погоди, вот отдам тебя за первого встречного, взвоешь, — шутил князь.
— Не отдавай, батюшка, не отдавай, — шутливо пугалась дочь, быстро целовала отца в седую бороду и, смеясь, убегала. Убегала к подружкам, играм и забавам девичьим.
А тут как раз прибыли гонцы с западных рубежей. Доложили, что царь славов, жителей великих равнин, Иван Большой ищет встречи с князем. Хочет подружиться с соседом, а может быть и породниться. Просит разрешения прислать в таёжную столицу посольство.
Ну что ж, посольство дело хорошее. Хоть и так без него неплохо живётся, но иметь такого друга князь не отказался бы. Но так уж сразу и в столицу. Нет уж, пока встретимся на западном рубеже, в одном из тамошних пограничных селений. Встретятся послы, присмотрятся друг к другу, поговорят, а там уж и решим когда встречу двух правителей назначить. Князь назначил дату через два месяца и с тем отправил гонцов в обратный путь.
— Да передайте старосте, чтоб к этому сроку селение было готово к встрече посольства, чтоб посольские ни в чём не нуждались. Головой отвечает!
И помчались гонцы сначала на западный рубеж, а оттуда к славскому царю, в стольный град Мураван. Если согласится с назначенной датой и местом Иван Большой, пусть готовит посольство. Не по нраву пришёлся царю такой ответ, но уж больно важен был для него этот союз. Да и наслышан он был об осторожности таёжного владыки. Поэтому счёл Иван Большой разумным предложение князя и решил, что будет правильнее не выказывать своей обиды, а сделать вид будто того и ждал. И велел готовить посольство к отправке.
Через два месяца, когда лето было на излёте, посольский караван приближался к восточному рубежу своей державы. Там, на пограничной реке Урани, должна была встречать послов почётная охрана гуров. Положено было встретить дорогих гостей и с почётом проводить до порубежного селения Колта.
Не велик был посольский караван. Не к правителю ехали, а так, переговорить с доверенными людьми князя Зоротая. Шесть телег, да две кибитки. Два посольских боярина, да челяди у каждого по дюжине. Не велика и охрана. Младой воевода Петро Братеич, да два десятка отборных дружинников царских с запасными конями. Бояре в своих кибитках, слуги на телегах, а дружина верхами. За кибитками в поводу боярские скакуны. А отдельно к телеге привязана тонконогая белая кобылица из южных заморских стран. Немногочисленны были пока подарки и белая кобылица среди них.
Ехали не опасаясь нападения лихих людей. По своим землям ведь, не по чужим. И хоть было чем поживиться в обозе, вряд ли нашлись бы безумцы, отважившиеся напасть. Царские дружинники — это вам не простые ратники. Каждый стоил десяти воинов. Да и дело своё они знали туго. Хоть и тихо всё вокруг, а глаз остёр и сон чуток. Служба есть служба. Ночные караулы неслись как в боевое время.
Вот уже и берег пограничной реки. А за бродом, на той стороне, на опушке великого леса виднеются десятка два всадников в белых одеждах на низкорослых крепких своих конях. Это остроухие гуры выслали почётную охрану. А белые праздничные одежды они надели в знак миролюбия и чистых помыслов.
Посольский караван остановился на берегу перед бродом и в нём люди засуетились. Тоже нужно привести себя в праздничный вид. Умыться с дороги, переодеться, да приготовить подарки. А всадники на той стороне пока не переправляются, понимают, не надо торопить гостей, как будут готовы, знак дадут. Бояре облачаются в свои парадные парчовые одежды, надевают на головы бобровые папахи, привешивают к поясу драгоценные сабли из далёких восточных стран и восседают на своих статных вороных скакунов. Челядь боярская переодевается в расшитые цветные рубахи, красные шаровары и мягкие жёлтые сапожки. Дружинники сняли доспехи и сложили всё оружие во вьюки запасных лошадей. Переоделись в чистые белые рубахи, синие штаны и красные сапоги с острыми загнутыми вверх носками. Из оружия только кинжалы в чеканных ножнах на тонких поясках. Подарки разложили на показ, а белую кобылицу почистили, расчесали белоснежную гриву и хвост, да покрыли драгоценным восточным ковром.
Ну вот, приготовления закончены, можно и переправляться.
Воевода спускается к броду, даёт сначала своему коню напиться из реки, а потом поднимает вверх обе руки. Один из всадников на той стороне делает то же самое. Это сигнал к сближению. Оба всадника входят в воду. Встречаются на середине реки и обмениваются приветствиями.
— Кто ты, добрый человек, едущий на нашу сторону? — вопрошает гур.
— Петро Братеич я, младой воевода царя моего, Ивана Большого, — с достоинством отвечает воевода — слышал, небось?
— Как же, наслышаны мы. Достойный правитель у соседей наших. А что за люди за спиной твоей?
— То достойные люди. Посольские бояре Макар Зубарь и Козьма Шумный. Послал их царь с добрыми словами к народу вашему. А с ними две дюжины челяди, да дружины два десятка. А сам-то ты кто?
— Я, воевода здешних мест, Зубр. Слыхал, может?
— Слыхал, да вот увидел впервые. Не ты ли на зубра в одиночку хаживал?
— Было, молодой был, глупый — польщённый известностью ответил Зубр.
— Ну, вот и познакомились. Принимайте гостей.
— Отчего ж не принять таких гостей. Милости просим на нашу сторону.
Воевода Петро снова поднял обе руки вверх и махнул ими в сторону восточного берега. Посольский караван двинулся вброд через реку. На другом берегу их встретила почётная охрана. Каждый из остроухих всадников поравнялся стремя в стремя с одним из дружинников, ехавших по бокам обоза. Лесные всадники хоть и были ниже ростом и восседали на приземистых лошадках, но выглядели весьма внушительно. Жилистые и коренастые, они хранили достоинство в гордой осанке и суровых лицах. Все светловолосы и с густой растительностью на лицах. Казалось, что они все одного возраста. Одеты были тоже одинаково: белые простые рубахи, обтягивающие мощные ноги кожаные штаны и короткие сапоги из грубой кожи. На тонких кожаных поясах так же висели охотничьи ножи с резными костяными рукоятками в ножнах змеиной кожи.
Царские дружинники разом расстегнули пояса и протянули свои кинжалы каждый своему соседу. Это был миролюбивый жест воина по отношению к своему желаемому союзнику. В ответ лесные всадники передали славским воинам свои охотничьи ножи, как бы признавая в них своих союзников. Вот так, без слов, уже почти был заключён союзнический договор.
Неспеша, вся процессия начала втягиваться в лес. Для дорогих гостей даже специально прорубили просеку и выкорчевали пни. Ширины проторенной дороги едва хватало для проезда посольского каравана. Не всем гостям гуры оказывали такую честь — рубить для их проезда просеки. Но ведь и гости не простые — послы самого царя Ивана Большого, а держава его считалась одной из самых больших и сильных в известном им мире.
По пути следования посольского каравана из леса бесшумно появлялись местные жители и приветствовали гостей. Скупо улыбались и одаривали лесными дарами. Когда вышли на широкую поляну, оказалось, что рядом с селением выстроен новый частокол с воротами. Внутри частокола должны были проживать гости. Туда уже заранее доставили всё необходимое. Знали гуры, что их равнинные соседи любят жить за стенами. Сами же они свои поселения стенами не огораживали. А зачем? Великий лес служил им защитой от врагов, воров у них не водилось, а дикого зверья они не боялись. Но раз уж гостям будет спокойнее за стенами, то почему бы не уважить их обычай.