Это так грело душу после безжалостного Ретта. И до чего приятно увидеть
человека из родных краев, когда ты так далеко от дома! Она заметила, что Фрэнк
хорошо одет и кабриолет у него новый. Лошадь была явно молодая и упитанная, сам
же Фрэнк выглядел старше своих лет, гораздо старше, чем тогда, в сочельник, когда
он появился в Таре со своими людьми. Он похудел, лицо у него вытянулось, желтые
глаза слезились и глубоко запали, а кожа сморщилась и обвисла. Его рыжеватая
бородка стала еще реже; она была вся в табачном соке и такая всклокоченная, точно
он непрерывно ее дергал. Но его оживленное и веселое лицо являло собой резкий
контраст печальным, озабоченным, усталым лицам, которые Скарлетт видела
вокруг.
– Как приятно видеть вас, – тепло сказал Фрэнк. – Я не знал, что вы в городе. Я
видел мисс Питтипэт всего на прошлой неделе, и она сказала мне, что вы
собираетесь приехать. А… м-м… кто-нибудь еще приехал с вами из Тары?
Он думает о Сьюлин, старый дурак.
– Нет, – сказала Скарлетт, закутываясь в полость и стараясь натянуть ее по самую
шею. – Я приехала одна. И я не предупреждала тетю Питти.
Он почмокал, понукая лошадь, и та осторожно зашагала дальше по скользкой
дороге.
– Все в Таре живы-здоровы?
– О да, более или менее.
Надо придумать что-то, о чем говорить, но ей так трудно было сейчас вести
беседу. Мозг у нее словно налился свинцом после понесенного поражения, и ей
хотелось одного – лечь, накрыться теплым одеялом и сказать себе: «Сейчас не стану
думать о Таре! Подумаю об этом потом, когда не будет так больно». Хорошо бы, он
принялся ей что-нибудь рассказывать – что-нибудь такое длинное, чтобы хватило
до самого дома, и тогда она могла бы ничего не говорить, а лишь время от времени
вставлять: «ах, как мило» или «какой же вы умный».
– Мистер Кеннеди, я просто в себя не могу прийти – как это мы с вами
встретились. Да, я, конечно, скверно веду себя, не поддерживая знакомства со
старыми друзьями, но я, право же, не знала, что вы в Атланте. Кажется, кто-то
говорил мне, что вы в Мариетте.
– Да, у меня дела в Мариетте, много дел, – сказал он. – Разве мисс Сьюлин не
говорила вам, что я обосновался в Атланте? И не говорила про мою лавку?
Скарлетт смутно вспомнила, что Сьюлин действительно что-то чирикала насчет
Фрэнка и его лавки, но она никогда не обращала внимания на то, что говорит
Сьюлин. Ей достаточно было знать, что Фрэнк жив и рано или поздно ей удастся
сбыть ему Сьюлин с рук.
– Нет, ни слова, – солгала она. – А у вас есть лавка? Какой же вы, оказывается, шустрый!
Его явно огорчило, что Сьюлин не обнародовала такую весть, но он тотчас
просиял от похвалы Скарлетт.
– Да, у меня есть лавка и, по-моему, совсем неплохая. Люди говорят, что я
прирожденный коммерсант. – И он с довольным видом рассмеялся своим квохчущим
смехом: Скарлетт всегда раздражал этот смех.
«Самовлюбленный старый болван», – подумала она.
– О, мистер Кеннеди, к чему бы вы ни приложили руку, всюду вас ждет успех. Но
как, скажите на милость, вам вообще удалось открыть лавку? Ведь когда мы с вами
виделись на позапрошлое рождество, вы говорили, что у вас нет ни цента.
Он крякнул, прочищая горло, провел всей пятерней по бакенбардам и улыбнулся
своей нервной застенчивой улыбкой.
– Это долгая история, мисс Скарлетт.
«Слава богу! – подумала она. – Хоть бы хватило ее до дома». Вслух же произнесла:
– Расскажите, пожалуйста!
– Вы помните, как мы в последний раз явились в Тару за провиантом? Так вот, вскоре после этого я отбыл на фронт. Я хочу сказать: принял боевое крещение. Я
больше не занимался интендантством. Да интенданты уже и не были нужны, мисс
Скарлетт, потому как для армии почти ничего не удавалось раздобыть, и я решил, что место здорового мужчины – в рядах сражающихся. Ну, вот я и повоевал в
кавалерии, пока не получил пулю в плечо.
Вид у него был такой гордый, что Скарлетт сказала:
– Какой ужас!
– Да нет, ничего страшного – кость не была задета, – с явным огорчением сказал
он. – Меня отослали на юг в госпиталь, а когда я уже почти совсем поправился, нагрянули янки. Ох, и жарко же было! Произошло это так неожиданно, и все, кто мог
ходить, кинулись перетаскивать продукты из армейских складов и госпитальное
оборудование к железнодорожным путям, чтобы эвакуировать. Только мы