голос.
— Пока еще не решил, — ответил он, — но придумаю.
И это «придумаю» мне совершенно не понравилось. Я вышла из его кабинета на
подкашивающихся ногах и рухнула в кресло.
Но мне тут же пришлось собраться и придать лицу деловое секретарское выражение.
На пороге появились те самые ребята, что довели до меня важную информацию о
местных традициях. Вид у Терентьева и Сургучева (уж не знаю, кто из них кто) был
бледный и встревоженный, как у двух нашкодивших котов при виде хозяйской тапки.
Четыре глаза вопросительно уставились на меня, и я быстро отвела взгляд.
26
В кабинете начальника какое-то время стояла подозрительная тишина. Я успела
нервно изгрызть колпачок ручки, когда дверь, наконец, распахнулась, и в приемную
вывалилась мрачная парочка. Выписанная премия явно пришлась им не по вкусу.
Терентьев и Сургучев молча просочились в коридор, одарив меня двумя
синхронными кислыми взглядами, будто я была во всем виновата. Хотя с их точки зрения, наверное, так все и выглядело. Видимо, эти ребята были не слишком высокого мнения о
моей креативности и ожидали, что я ограничусь какой-нибудь ерундой вроде солёного
пирожного или мела на стуле. Но я превзошла все, что только можно превзойти.
Ну и ладно, впредь будут осторожнее и с новичками, и «традициями». Куда больше
меня сейчас волновало другое.
Многозначительно сказанное: «Но лично мне вы должны» — могло включать в себя
что угодно, и масштабы этого «чего угодно» я сейчас пыталась прикинуть.
Что он от меня потребует? Чересчур богатое воображение тут же нарисовало
картинку, от которой стало жарко. Я покраснела и воровато покосилась по сторонам, словно мои мысли мог кто-то подслушать. Щеки пылали так, будто у меня поднялась
температура. Вот придет же эдакая чушь в голову, а? Ну не может же он, в самом деле, предложить мне что-нибудь… хм… подобное. В конце концов, они давным-давно
знакомы с отцом, и сюда меня устроили по папиной просьбе. А потому последнее, чего
мне можно ожидать, так это того, о чем я только что подумала.
Да и потом, даже если не брать в расчет старые связи… Босс хоть и приятель моих
родителей, и меня знает с тех пор, как я была еще школьницей с тонкими косичками, все-
таки довольно молод — вряд ли ему больше тридцати. И, пожалуй, даже красив. Если, конечно, кому-то нравятся самоуверенные типы с квадратными волевыми подбородками, римскими носами и голосами, от которых мурашки. Мне вот не нравятся ни капли, уже
давно. Но это к делу не относится.
К тому же мой босс еще и владелец медиа-концерна. Да к такому поклонницы сами
выстраиваются в очередь!
И если вдруг сейчас в этой самой очереди как раз образовалось вакантное место, то
вряд ли лучшая кандидатура — дочь знакомых.
Окончательно забраковав неприличный вариант, я вздохнула. Настроение почему-то
немного испортилось. Неверное, потому, что я понятия не имела, что еще такого босс
может придумать. Сверхурочные? Слишком сложные задания? Ну, к этому я была готова и
до розыгрыша.
Полдня, периодически отрываясь от очередного документа, я крутила ситуацию и
так, и этак. Даже ставила себя на место Вячеслава Павловича и, призывая на помощь всю
свою мощную креативность, пыталась сообразить: что бы я, как босс, сделала с одной
проштрафившейся секретаршей. Но увы… Моя креативность, столь феерично
подставившая меня вчера, сегодня молчала в тряпочку.
Я так и сидела погруженная в раздумья, когда босс появился на пороге.
— Вероника, сбегайте-ка в ближайшую забегаловку и организуйте что-нибудь к чаю.
— Что именно? — поинтересовалась я и взяла в руки блокнот, чтобы записывать.
Отныне я – самый ответственный секретарь в мире!
— Что-нибудь, я же сказал. Просто чтобы подчеркнуть, что мы рады дорогим гостям.
Вопрос, который я хотела задать, так и застыл у меня на губах. Но Вячеслав Павлович, словно прочитав мои мысли, усмехнулся:
— Да-да, те самые вчерашние инвесторы, на глазах у которых меня повязали.
Попытка номер два.
Уже через секунду меня не было в приемной. А минут через десять я влетела
обратно, бережно неся перед собою пакет с трофеями — свежайшими пирожными и
хрустящим печеньем. Но подготовить чаепитие века я не успела. Едва начала
раскладывать сладости по тарелкам, как на пороге нарисовался молодой человек