…Отец встретил сына неприветливо:
— Откуда адрес узнал?
Дождавшись, наконец, ухода мачехи из комнаты, Володька, сбиваясь и то и дело поглядывая на дверь, рассказал отцу о беде.
— Зачем ты матери сказал о пистолете? Дурак! Отца родного продал! Знаешь, что меня из-за тебя, щенка, посадить могут?
Лицо отца перекосилось в злобе. Таким Володька его никогда не видел.
— Если тебя арестуют и спросят, скажешь, что пистолет нашел. Понял?
Да, сын понял. Понял, что мог простить отцу многое, но только не трусость. Может быть, в ту минуту умерла в нем слепая любовь к отцу. Может быть, в тот день решил сын, что обязательно сменит отцовскую фамилию.
— Какая противная у тебя фамилия! — сказал он отцу утром. — В учебнике зоологии сказано, что пасюк — это вид какой-то крысы.
Это было последней каплей, переполнившей терпение отца. Казалось, он готов броситься на сына, растерзать его. Скрипнув зубами, отец зло бросил в лицо, что лучше носить крысиную фамилию, чем быть бандитом.
Володьке, как когда-то в лесу, захотелось крикнуть, что он не бандит и бандитом не будет никогда… Но разве этот чужой человек мог понять его? Нет! Володьку могла в эту минуту понять только мать. Всю ночь он не сомкнул глаз. Что делать дальше — не знал. Оставаться в доме отца нельзя. Из шепота отца с мачехой понял, что решили они его «сплавить» к каким-то родственникам. «Пойду я лучше учеником на завод. Общежитие дадут!» — решил Володька.
— Буди своего лоботряса! — услышал бы Володька голос мачехи, если бы не ушел ранним утром из дома отца навсегда, оставив на столе записку:
«Прощай, отец! За беспокойство извини. Из первой получки вышлю тебе все расходы на меня за ту неделю, что жил у тебя. Только учти, что никогда я не буду тем, кем ты назвал меня. А сыном меня не считай. За пистолет не бойся! Я не подлец, чтобы выдать того, кто когда-то был мне отцом».
— Баба с возу, кобыле легче! — сказал отец, прочитав записку.
Без отрыва от производства окончил Володя девятый и десятый классы. Потом служил в военно-морском флоте. Заочно учился в юридическом институте.
В части его любили. Никто не мог так играть на аккордеоне, никто не мог состязаться с ним за шахматной доской. Многим казалось, что все ему дается легко, что он прямо-таки звезды с неба хватает. Удивляла одна странность — ему никто не писал писем.
— У тебя нет родных? — спросил как-то Владимира капитан.
По тому, как помрачнело лицо, по тому, как сжались кулаки, капитан понял, что у парня какое-то горе на сердце.
Несколько дней ходил Володя темнее тучи, а потом сам пришел к капитану и все, что было на душе, рассказал.
— А теперь сообщите обо мне прокурору. Если вы этого не сделаете, вам грозит судебная ответственность. Есть такая статья в уголовном кодексе.
— Брось, друг, дело тут не в статье. Дело в том, что невозможно всю жизнь носить на душе такой груз. А потом мать? Почему ты о ней не подумал? — перебил его капитан.
— Мать жалко… Как вспомню о ней, так тоска гложет, хоть волком вой. А к прокурору я много раз ходил. Иногда даже до самых дверей доберусь, очередь отстою. Но как прочитаю табличку с надписью «Прокурор», так ухожу обратно.
— А, может, трусишь, Пасюк? — спросил капитан, положив руку на Володино плечо.
В тот день в кабинет прокурора вошли двое. Высокий юноша, сняв бескозырку, отрапортовал:
— Владимир Пасюк, старший матрос, явился с повинной…
Первое письмо от сына мать получила неожиданно после многих лет разлуки. Письмо пришло в Челябинск, куда она вновь вернулась. Тысячи раз перечитывала она долгожданные строчки.
«Ты говорила, мама, что я твоя надежда. Я не подвел тебя. Как демобилизуюсь, приеду к тебе. Есть у меня мечта стать прокурором. Я не дам житья бандитам. Не позволю, чтобы они калечили ребят, обманом втягивая их в грязные дела. Целую тебя, мамочка».
В том же конверте лежало письмо капитана. Мать была счастлива, читая его. Незнакомый человек сообщал о сыне много хорошего. И дело, конечно, было не в том, сколько почетных грамот и наград получил ее сын, а в том, что сын ее, Володька, не пропал, что стал он честным человеком.
«Кого благодарить мне за тебя, сынок?» — шептала мать, склонившись над ответным письмом сыну. «Кого благодарить?..» — думал сын, читая весточку от матери.