— Мне кажется, все ясно! — опять поднялся Нехлебов за столом президиума. — Кто хочет высказаться?
Слово для выступления взял шофер Хомяков. Он поднялся и, не выходя к столу президиума, начал:
— Я знаю Еремина хорошо и для тех, кто его не знает, могу сказать, что Еремин не из плохих. Но то, что он сделал, это уже плохо. Расхищать нашу государственную собственность никому не позволено.
Хомяков сел и сразу же раздалось несколько голосов: «Правильно! Правильно!» Андрею сделалось душно, и он непослушными, дрожащими пальцами стал расстегивать телогрейку. Нехлебов поднял руку, восстанавливая тишину.
— Слово имеет механик Асюков! — сказал он.
— То, что совершил Еремин, накладывает пятно на весь наш коллектив. Сможет ли Андрей смыть это позорное пятно? Я думаю, сможет. Только честным трудом сможет он смыть свой позор.
— Товарищи! Разрешите мне высказаться! — встал из-за стола президиума Нехлебов. — Вы знаете, что, когда милиция раскрыла преступление, совершенное Ереминым, он был арестован. Потом следователь освободил его, взяв с него подписку о невыезде, очевидно, не считая его конченым человеком. Так, товарищ Елизаров? — повернулся он к следователю. Александр Ильич кивнул утвердительно. — Я разговаривал с Ереминым после освобождения из-под ареста. Видно, что человек сильно переживает. И я уверен, что он никогда в своей жизни не совершит такого! Думаю, что он честно проработает у нас до самой пенсии!
Когда Нехлебов закончил свое выступление, гул одобрения прокатился по залу.
«Просят за меня, верят!» — радостно подумал Андрей, чувствуя благодарность к товарищам. В ушах появился легкий звон, сквозь который до сознания Еремина долетали отдельные слова выступающих.
— Товарищи! Я как начальник гаража, — говорил Герасимов, — хорошо знаю Еремина и ничего плохого о нем сказать не могу. Он у нас хороший производственник. Ему как лучшему шоферу мы дали новую машину. Тому, кто думает, что можно рассчитывать на выручку коллектива, если совершишь преступление, я хочу сказать одно — это неправильный расчет. Коллектив может ходатайствовать лишь за того, кому верит. За Еремина мы можем поручиться. Он нас не подведет. И если прокуратура пойдет нам навстречу…
«Не подведу, не подведу, клянусь!» — хотел крикнуть Андрей, но у него не хватило смелости. К столу президиума вышел секретарь партийной организации гаража механик Киселев.
— Коллектив должен воспитывать людей, теряющих почву под ногами, — говорил он. — Но нужно обращать серьезное внимание на то, как сам человек смотрит на руку помощи. Еремин готов искупить свою вину отличной работой и просит нас поверить ему. Я думаю, что ему можно протянуть руку помощи. Но пусть это обсуждение будет уроком не только одному Еремину, но и другим, кто полагает, что можно разбазаривать народное добро. Закон за это строго карает.
Собрание приняло решение: просить прокуратуру отдать Еремина на поруки.
Рабочие уже расходились, когда Елизаров, подозвав к себе Еремина, пригласил его завтра утром зайти в прокуратуру.
На следующий день следователь объявил Еремину постановление о прекращении дела и передаче Андрея на поруки коллективу гаража.
— Не забывайте, Еремин, что это дело мы всегда можем возобновить. Все зависит только от вашего поведения!..
Г. ФИЛИМОНОВ
Поверили
Слесарь Николай Степанов снова запил. Вот уже несколько дней на этой почве у него разлад в семье. Не проспавшись от винного угара и выпив утром, на похмелье, еще стакан водки, он явился на работу с опозданием. Покачиваясь из стороны в сторону, проходил он по цеху. Его товарищи давно уже приступили к работе. Они осуждающим взглядом смотрели вслед пьяному Степанову.
— Степанов! К директору! — донеслись до Николая слова начальника цеха.
В кабинете директора ему было объявлено:
— Придется расстаться с тобой, не дорожишь ты производством. Ранее я уже налагал на тебя взыскания, но ты опять нарушаешь дисциплину. Вот приказ об увольнении, — закончив разговор, Илья Петрович Размахов предложил ему расписаться.