Медленно поднимаясь со стула и не спуская с Нафикова глаз, Черненко начал выходить из-за стола.
— В какой род войск назначен? — слова Грошева прозвучали так участливо-дружелюбно, что Зубов улыбнулся.
— В пехоту, — повернув голову к Грошеву, нехотя ответил Нафиков.
— В команду на отправку уже зачислен?
— Зачислен.
Зубову показалось, что Нафиков, отвечая Грошеву, смотрит на его погоны и что-то мучительно обдумывает.
— А не придется ли тебя в другую команду переназначить? — на этот раз слова Грошева прозвучали отчужденно-холодно.
Слегка прищурившись, он встал с дивана. Зубов тоже поднялся.
Быстро переводя взгляд с Грошева на Черненко, а затем на Зубова и снова на Черненко, Нафиков начал отступать назад, но натолкнулся на молча стоявшего у двери лейтенанта. Маленькие, будто подслеповатые глазки его совсем спрятались в щелки. Голова инстинктивно втянулась в плечи, как бы ожидая удара. Лейтенант, очевидно, поняв, в чем дело, взял Нафикова за плечо.
— Ну, Нафиков, теперь мы, — делая ударение на слово «мы», — сказал Грошев, — будем определять вас в команду. Догадываетесь, за что?
— Да. Не надо ничего говорить, — еле слышно проговорил Нафиков. — Я сам все расскажу.
— Рассказывайте.
— Я пришел в магазин перед его закрытием, прошел за прилавок между отделом готового платья и отделом шерсть-шелк. Там как раз колонны стоят и можно незаметно для продавцов пройти. Во внутренней части магазина под лестницей увидел пустые ящики. Там спрятался. Когда из магазина все ушли, я пошел по отделам, переоделся во все новое, только ботинок не смог подобрать, сорок шестой ношу. Взял чемодан, наполнил его вещами, взял четверо золотых часов, двое простых, а свои оставил. Взял фотоаппарат. В отделе культтоваров, под окном, которое выходит на пустырь к лесочку, стояли велосипеды. Я поставил сверху какой-то ящик, залез на него, открыл окно, выкинул на улицу чемодан, а потом вылез сам. Ящик отбросил ногой в сторону.
— А куда вы дели часы?
— Одни подарил кондуктору Вале, одни оставил матери, двое продал часовому мастеру. А двое простых и фотоаппарат продал на рынке.
— Какому часовому мастеру?
— Его мастерская напротив кафе «Осень». Зашел я туда и предложил часовщику за сорок рублей. Он посмотрел у обоих механизмы и спросил: «Где взял?» Я ему ответил: «Если хочешь, покупай, а расспрашивать нечего». В это время в мастерскую зашел какой-то мужчина и подал часовщику листок бумаги. Потом спросил у мастера: «Такие есть?» Мастер посмотрел на меня, потом на того, улыбнулся и ответил, что нет. Мне стало не по себе, и я вышел на улицу. Через некоторое время этот мужчина вышел и куда-то ушел. Я подождал немного и опять к часовщику.
Он увидел меня, заулыбался и говорит: «Так вот ты какой парень, с хвостиком! Часы-то ворованные, и тебя уже ищут!» Я и сам догадался… Он тогда снял с руки свои часы и подал мне. Я ему сказал, что мне деньги нужны, а он ответил: «А может, позвоним в милицию?» Я тогда взял его часы и ушел, а мои остались у него.
— Что же вас толкнуло на кражу?
— Я вначале обиделся на Валю, когда она сказала, что я плохо одет, наверно, мало зарабатываю и не смогу сделать ей подарка. Я по глупости пообещал ей подарок, а заодно решил удивить ее подружек. Ну, а где взять денег — не знал. Заработать не мог, потому что уволился, когда повестку в армию получил. Вот и решил совершить кражу. Все краденые вещи я хотел оставить у Вали. Но ее отец недоверчиво отнесся ко мне и поэтому мне не понравился. Я отвез вещи своей матери в деревню.
Нафиков замолчал. Молчали и все остальные…
Г. ФИЛИМОНОВ
За высоким забором
Поздно ночью, когда семья Бочаровых крепко спала, а в ставни стучал дождь, раздался громкий лай собаки. Зинаида подумала, что вернулся из командировки муж, и встала, чтобы открыть дверь. Вся мокрая и дрожащая, перед ней стояла измученная женщина в легком платье.
— Пустите, пожалуйста… Плохо мне… Начинаются роды…
— Заходите скорее, — еле удерживая собаку, крикнула хозяйка.
Тяжелой поступью перешагнула незваная гостья через порог. Ветер с силой рванул дверь, и в сени вместе с холодом ворвался дождь.
С трудом закрыв дверь на крючок, Зина вошла в комнату и услышала стон женщины и слабый крик новорожденного.
Расстелив на полу матрац, она уложила мать с младенцем и побежала к соседям вызвать по телефону скорую помощь.
— Пить, — прошептала роженица, когда вместе с врачом вернулась Зина.