Одновременно с Плугановым она решила привлечь на свою сторону их общих друзей, которые о ее конфликте с Андреем, как и о его связи с Аленой, ничего не знали. Когда она объявила им, что Андрей бросил ее из-за какой-то молоденькой актриски, они, конечно же, все дружно встали на ее сторону. Про Авика Тамара, разумеется, промолчала. Когда кто-то из их друзей случайно встретился с Андреем и стал требовать объяснений, Андрей оправдываться не стал, об Авике он тоже промолчал, сказав только, что полюбил другую. В том, что Тамара восстановит против него дочерей, он тоже не сомневался, но вот как оправдаться перед ними, он не знал. Единственное, что оставалось, — это ждать, когда они подрастут, и тогда уже надеяться, что они его поймут.
Через несколько дней после встречи Тамары с Плуга-новым к Андрею, поджидающему Алену около театра, подошел Авик.
— Андрей, я не собираюсь оправдываться, но мне нужно сказать тебе что-то очень важное, касающееся тебя.
— Говори, только быстро, и проваливай.
— Да, конечно. Вчера Тамара звонила адвокату Плуганова и договорилась о встрече с самим Плугановым. Сегодня она к нему ходила. Я не знаю, о чем она с ним говорила, но уверен, что о тебе и Алене. Ты должен быть готовым.
— Спасибо. Я учту.
— Хорошо, — сказал Авик и повернулся, чтобы уйти, но передумал и опять обратился к Андрею: — Я еще хочу сказать тебе… Я не буду оправдываться, потому что… Тут нельзя оправдаться. Я просто хочу, чтобы ты знал. Когда я только пришел в ваш класс, я сразу, прямо с ходу влюбился в Тамару… И она сказала мне, что тоже меня любит. Я хотел все рассказать тебе, но она запретила. Она сказала, что продолжает любить тебя и всегда будет любить. И меня тоже. Я знаю, это звучит глупо, но я ей поверил. Мне было очень плохо из-за тебя. Все время плохо. Правда. Я столько раз пытался расстаться с ней, но не мог. Никак не мог. Это была словно болезнь. Я и женился, чтобы забыть ее. Нет, вру, это Тамара велела мне жениться, чтобы у меня тоже была семья. Ну я и женился. А расстаться с Тамарой все равно не смог. Она стала как наркотик. Я даже о самоубийстве думал. Правда. Но я трус. Когда же Плуганов мне предложил за тобой шпионить, я отказался. И меня выгнали с работы. Я не хвастаюсь. Просто чтобы ты знал, как я к тебе отношусь. Ты после Тамары для меня самый близкий человек. Чтобы ты знал. Все. Теперь я пойду. Прости, — закончил Авик свою сумбурную речь и пошел назад в театр.
Андрей смотрел ему вслед и чувствовал, как безудержная ненависть к Авику, которая не отпускала его все эти дни, неожиданно сменилась жалостью. И этому было единственное оправдание — любовь Авика к Тамаре. Андрей представил себе, а что, если бы все было наоборот? Как бы он сам тогда поступил на месте Авика? Но сразу ответить себе на этот вопрос он не смог. Значит, он сомневался. Тогда какое право он имеет осуждать Авика. Тут из театральных дверей вышла Алена, и он сразу вспомнил причину разговора с Авиком: Плуганов собирается написать о них очередной пасквиль. Но говорить Алене об этом сейчас он не будет. Может быть, Авик ошибается. «Зачем тогда зря пугать Алену», — подумал он и пошел ей навстречу.
В ближайшую субботу, после разговора с Авиком, Андрей вытащил из своего почтового ящика номер журнала «Зеркало». На этот журнал он не подписывался, значит, ему специально его подсунули. «Он даже почтальонов покупает», — с брезгливостью подумал Андрей. На обложке журнала была огромная фотография Алены. Под фотографией стояла подпись: «Моральная патология актрисы Шапиро!». Андрей раскрыл журнал. На первой же странице начиналась статья под тем же названием. Андрей быстро пробежал по тексту. Смысл статьи сводился к тому, что актриса Шапиро, не обладая актерскими способностями, пробила себе дорогу на театральный и кинематографический олимп через постель — сначала с уже покойным преподавателем института и главрежем театра Эпштейном, который годился ей в дедушки, а сейчас со скандально известным режиссером Земцовым, который годился ей в отцы, притом что жена Земцова являлась ей единокровной сестрой. Читая статью, Андрей вдруг почувствовал, как сдавливающая боль прорезала его грудь с такой силой, что он зажмурил глаза и, схватившись за грудь, прислонился к стене. Когда боль отпустила, он, прежде чем вернуться домой, дочитал статью до конца, а прочитав, уже не знал, кто у него вызывает больше ненависти — Плуганов или Тамара. Первой Андрею пришла мысль выбросить это дерьмо сразу, не показывая Алене. Но на пороге квартиры он передумал — ей все равно журнал подсунут, так что уж лучше он сделает это сам. Он прошел на кухню, где с чашкой кофе за кухонным столом сидела Алена. Она, улыбаясь, посмотрела на него, и Андрей показал ей журнал. Ее лицо сразу окаменело, она потянулась за журналом, затем, словно обожглась, отдернула руку и покачала головой.